Тайны советского хоккея

«Московский «Локомотив», – вспоминает Кострюков, – вполне мог бы стать как минимум второй или третьей командой страны. Нам это было по силам. Мы имели прекрасное первое звено Валентин Козин – Виктор Якушев – Виктор Цыплаков. Я, естественно, понимал, что для решения максимальных задач нужна была вторая тройка, которая, как говорится, могла бы вести игру. И мы в этом направлении серьезно работали. Но, извините, нас грабили.

Еще в «Локомотиве» Евгений Мишаков рассматривался как кандидат в сборную. И у него была отсрочка от армии. Приходит он однажды ко мне и говорит – Анатолий Михайлович, мне повестка пришла из военкомата. Я, как нормальный человек, знающий, что с ним все в порядке, говорю – иди, Женя. Увы, больше в «Локомотиве» его не видели. Он позвонил мне прямо из военкомата и спросил – что делать, в армию забирают. Ну, чем я ему мог помочь? Потом поступили в Спорткомитет СССР все необходимые документы, и Мишакову, как военнослужащему, разрешили играть в ЦСКА. Спрашиваю чуть позднее Анатолия Тарасова – как же могло так случиться. А он, как ни в чем не бывало, с честными глазами отвечает с выражением – Толя, я ничего не знал. Артист был великий, врал без всякого стеснения. На его стороне сила была и власть. Делал все, что хотел.

Затем такая же история приключилась с Борисом Михайловым. Я сам его пригласил из клуба второй лиги «Авангард» (Саратов), но, думаю, серьезных претензий ко мне со стороны тренера Роберта Черенкова быть не могло. Во-первых, Боря воспитанник московского хоккея, и уезжал он в Саратов не в последнюю очередь в связи со сложным семейным положением, чтобы помочь матери. Во-вторых, он приходил в клуб высшей лиги из команды класса «Б», это процесс естественный, связанный с ростом мастерства. Когда он ушел в ЦСКА, Тарасов вновь ничего не сообщил. И я на этот раз вопросов ему не задавал, поскольку все и так было ясно. Кстати, Бориса вообще не имели права призывать в армию, у него были достаточно серьезные проблемы со зрением. Но, если надо было ЦСКА, закон значения не имел. Борис Кулагин, помощник Тарасова, как мне известно, поехал в военкомат на медицинскую комиссию и буквально уговорил врачей признать Михайлова годным для прохождения службы.