Тайны Советской Эпохи

4) дети ликвидаторов — 31 580 человек...

Смертность по группам первичного учета за 1990—1991 гг. (на 1000 человек) увеличилась по 1-й группе с 4,6 случаев до 4,8; по 2-й группе — с 1,99 до 2,1; снизилась по 3-й группе с 22,79 до 14,7; по 4-й группе с 19,4 до 6,9».

Страшное слово «смертность», да еще в связи с «радиационным воздействием», невольно наводит на мысль о пострадавших сотнях тысяч ни в чем не повинных людей, почти как в мирной Хиросиме, которую США ввергли в атомное пекло. Но ведь сказано, что у подавляющего большинства «подвергшихся воздействию» здоровье улучшилось! Ведь смертность-то уменьшилась!

Кстати сказать, возросла смертность у представителей первых двух групп совсем незначительно. Надо учесть, конечно, важное обстоятельство: у них низкая общая смертность свидетельствует о том, что это люди молодые и здоровые. Хотя следовало бы учесть и причины гибели. Среди ликвидаторов было несколько человек, получивших смертельные дозы облучения. Но были, по-видимому, и не утратившие здоровье.

В той же статье приведены данные о жителях, подвергшихся вредоносному влиянию Семипалатинского полигона, где испытывалось атомное оружие: «С 1980 по 1990 г. заболеваемость злокачественными новообразованиями возросла в этом крае с 276 до 286 случаев на 100 тыс. населения».

Выходит, за 10 лет число онкологических больных выросло на 10 человек из 100 тысяч. Казалось бы, на этот раз налицо страшные последствия атомных испытаний.

«В действительности цифры, приведенные авторами «Белой книги России», — пишет С.Г. Кара-Мурза, — ни о чем не говорят. Или даже говорят о том, что ядерные испытания очень полезны для здоровья. Посудите сами: с 1980 по 1985 г., всего за 5 лет, прирост числа заболевших злокачественными новообразованиями по России в целом составил 16 случаев на 100 тыс.

человек. С 1985 по 1990 г., - 17. За те же 10 лет 1980-1990 гг., которые взяли авторы «книги» — прирост в 33 случая!.. А за пятилетие с 1993 по 1998 г. прирост составил 26 случаев на 100 тысяч. Это каждый может найти в «Российском статистическом ежегоднике», который издается Госкомстатом РФ. Итак, в целом по России 26 случаев на 100 тысяч, а у тех, кто был облучен при ядерных испытаниях, — 10 случаев! Какой вывод?

Академический журнал предоставил свои страницы примитивной антисоветской пропаганде, деятели которой даже не потрудились подобрать сведения, подтверждающие их идеологические тезисы. Настолько они были уверены в магической силе слова и числа, которая отключает у читателя способность к самостоятельному мышлению».

В главке «Чернобыль: радиоактивные осадки гласности» (из книги «Экоцид в СССР») М. Фешбах и А. Френдли-младший пишут:

«После десятилетий подавленности правды лозунгами и секретностью, советское руководство начало признавать реальность отсталости их состояния здравоохранения и экологии только после трагедии на Чернобыльской АЭС в 1986 году. Лишь три года спустя катастрофы началась лавина разоблачений, которые встревожили население страны, а некоторых привели в отчаяние. Общество, которое за многие годы привыкло, описывая свои достижения, использовать только превосходные степени, увидело, что оно не только не самое лучшее в мире, а самое загрязненное и самое несчастное».

Тут все построено на лжи. Но именно она ярко и правдиво отражает то, как действовала антисоветская пропаганда.

О высоком уровне советского здравоохранения писали в этой же книге эти же авторы. Мы уже упоминали об этом. По их словам (со ссылкой на Д. Хаксли), состояние советского здравоохранения в 1931 году было «близкое к общему уровню других европейских стран». Но так продолжалось и дальше: «Советские медики даже в ужасные годы второй мировой войны добились действительно впечатляющих успехов».

А разве не удалось в СССР, включавшем и прежде отсталые страны Средней Азии, побороть эпидемии? Разве не уменьшалась смертность населения за все годы руководства Сталина? Разве не было у нас высших достижений мирового уровня? Наконец, неужели наша природа самая загрязненная на всей планете, а народ — самый несчастный? И таким он был за все десятилетия советской власти? И такой народ создал после разрухи за три пятилетки сверхдержаву, разгромил фашизм, использовавший потенциал почти всей Западной и Центральной Европы?!

Возникает вопрос: а почему «лавина разоблачений» обрушилась на советских людей через три года после Чернобыльской трагедии? Казалось бы, все должно быть наоборот. Государство заинтересовано в том, чтобы оперативно информировать население о техногенной катастрофе и о мерах борьбы с ней, а со временем как можно меньше вспоминать ее, чтобы лишний раз не тревожить народ, а тем более не приводить в отчаяние.

Чем объяснить такое удивительное несоответствие?

Почему сначала помалкивали Горбачев и его команда, догадаться нетрудно. Они только пришли к власти, начали перестройку и не желали делать себе антирекламу. Ведь произошла авария именно в начале перестроечной лихорадки (а возможно, и по ее причине).