Тайны советской империи

Доверие друзьям-большевикам было полным – после событий января 1905 года Николай Шмит регулярно передает РСДРП крупные суммы, в частности 20 тысяч Красину на закупку оружия, затем еще 15 – на издание газеты «Новая жизнь». Всего за год, по данным полиции, Шмит роздал до 140 тысяч рублей.

Николай не очень разбирался в том, как правильно управлять предприятием, но это, по большому счету, ему было не очень нужно. Знаменитая мебельная фабрика быстро превращается в «чертово гнездо», как стали ее называть в полиции. По совету Красина и Баумана, он принял на работу слесарями большевиков Михайлова и Карасева. В цехах они не появлялись, но немалое жалованье исправно получали. Старые рабочие во главе с мастером Блюменау выразили свое недовольство, после чего было созвано общефабричное собрание, на котором многих из недовольных объявили «агентами полиции» и «коллективным решением коллег» уволили. Из Англии пришло новое оборудование, но устанавливать его не спешили. Зато прямо на фабричном дворе молодые рабочие под руководством Михайлова и Карасева учились бросать муляжи бомб.

В сентябре 1905 года натренированные «шмитовцы» впервые перешли к активным действиям. Чтобы привлечь к забастовкам и железнодорожников, группа во главе с Михайловым должна была устроить ночное крушение товарного поезда недалеко от станции «Кунцево». Боевики должны были остановить поезд красным фонарем и, «изолировав» машинистов, пустить вагоны под откос. Однако что-то пошло не по плану, поезд не остановился, и «шмитовцы» «ограничились» обстрелом вагонов.

Издание 17 октября царского манифеста, объявлявшего о создании Государственной думы, несколько снизило накал забастовочного движения. Взяли паузу и левые силы. Но не надолго. В начале декабря 1905 года силы, добивавшиеся свержения монархии, объявили о начале всеобщей забастовки и вооруженного восстания.

В те дни на улицах действовало до 1500 вооруженных боевиков, среди которых «шмитовцы», отличавшиеся высоким уровнем подготовки, составляли до 20 %. Орудовали они в основном в районе Пресни и Садово-Кудринской. Центральные районы города с каждым днем покрывались все новыми и новыми баррикадами. 13 декабря московский генерал-губернатор Ф. В. Дубасов ввел в Москве комендантский час и обратился за помощью в Санкт-Петербург. В ответ из столицы были направлены две тысячи солдат и офицеров лейб-гвардии Семеновского полка во главе с полковниками Г. А. Мином и Н. К. Риманом.

Постепенно кольцо вокруг мятежников сжималось. Фабрика Шмита превратилась в главный опорный пункт повстанцев. 16 декабря правительственные войска полностью блокировали Пресню и район фабрики. В тот же день штаб восстания (кстати, в нем принимали участие не только большевики, но также меньшевики и эсеры) отдал приказ о прекращении вооруженного сопротивления, всем боевикам надлежало в ночь на 17 декабря спрятать оружие и незаметно рассредоточиться. Но еще вечером 16 декабря командиру лейб-гвардии семеновцев Мину была поставлена боевая задача: «Окружить весь Пресненский квартал с Прохоровской (Трехгорной. – Авт.) мануфактурой и с помощью бомбардировки последней заставить мятежников, предполагавшихся на фабрике и в квартале искать себе спасение бегством, и в это время беспощадно уничтожать их».

Все это время Шмит вместе с двумя младшими сестрами координировал действия своих боевых дружин, рассылая распечатанные на гектографе указания и прокламации. В целях конспирации они находились не в своем особняке, а на съемной квартире на Новинском бульваре. Тем не менее, полиция узнала о его местонахождении. Ранним утром 17 декабря усиленный драгунами полицейский отряд окружил дом на Новинском бульваре. Шмит, не оказавший при задержании сопротивления, был препровожден в Пресненский полицейский участок.

Что же произошло дальше? В этом официальные документы тех лет и свидетельства очевидцев разнятся. Согласно полицейским данным, через три часа после задержания, около семи часов утра, полковник Мин провел первый допрос Николая Шмита. Мин предъявил ультиматум: либо Шмит отдает приказ своим рабочим сдаться, либо фабрика будет разрушена, а все, оказавшие сопротивление, – уничтожены. Юный революционер-фабрикант якобы согласился, но только при условии собственного освобождения. Сам же Шмит рассказывал об этом так: «Меня отвезли в Пресненскую часть, вместо губернской тюрьмы, и там мне заявили, что фабрика будет уничтожена, если рабочие не выдадут оружие, предложив мне написать записку на имя рабочих. Я написал эту записку, а потом вскоре услышал канонаду».

Действительно, когда Шмит находился в полиции, Семеновский полк при поддержке артиллерии атаковал «чертово гнездо». Снаряды попали в склад, где хранились приготовленные революционерами бомбы, фабрика загорелась. К трем часам дня воскресенья 17 декабря правительственные войска взяли приступом девять домов, где держали оборону восставшие.