Тайны советской империи

Эти и другие ДТП вызывали и вызывают сомнения. И в этом, с точки зрения тех, кто использует автомобиль в качестве средства убийства, и есть главный плюс. Ведь сомнения и подозрения – это не доказательства. Если нужно устранить «нежелательный объект» так, чтобы это выглядело как несчастный случай, то автомобильная авария – это один из наиболее правдоподобных способов. Но при этом – и один из наиболее сложных в том, что касается организации и технологии исполнения. Особенно если речь идет об охраняемой персоне, движение которой сопровождает соответствующий эскорт (как, собственно, и было, хотя и с нарушениями установленных правил, в случае с Машеровым).

Автомобильная авария – событие многофакторное. Слишком многое должно сойтись в одной точке времени и пространства, чтобы произошло столкновение двух или нескольких автомобилей. Но в случае обычной аварии все происходит в результате целой цепочки случайностей. А теперь представим, сколько факторов нужно учесть и соединить воедино, чтобы катастрофа произошла в нужном месте, в нужное время и с нужным исходом.

Что же касается технологии столкновения, то здесь, при обилии различных вариантов, все сводится к двум схемам: нужно сделать так, чтобы объектный автомобиль столкнулся с неподвижным препятствием, либо подставить под него подвижное препятствие, то есть другой автомобиль. В первом случае необходимо хотя бы на короткое время вывести водителя из строя, либо каким-либо образом спровоцировать его на действия, из-за которых автомобиль уйдет с дороги.

Технология же второго варианта предусматривает столкновение с автомобилем, который гораздо более тяжел, чем объектный. То есть с грузовиком. Что, в свою очередь, приводит к дополнительным трудностям, связанным с тем, что скорость и, что более важно, маневренность легкового автомобиля гораздо выше, чем у грузового. Кроме того, машинами высокопоставленных персон обычно управляют высококлассные водители, которых специально годами обучают приемам контраварийного вождения и умению молниеносно реагировать на меняющуюся дорожную обстановку (не говоря уже обо всем остальном).

И еще один момент. Вариант с использованием подвижного препятствия требует привлечения исполнителей – как минимум, одного. Этот исполнитель, во-первых, должен обладать соответствующей подготовкой, а во-вторых… Во-вторых, он должен понимать, что предстоящая операция может стать последней в его жизни. Значит, должны быть какие-либо причины, заставляющие человека идти на такой огромный риск. Таким исполнителем, если верить некоторым сторонникам теории заговора против Петра Машерова, был Николай Пустовит.

* * *

Меж тем этот человек, хоть следствие и признало его виновником дорожно-транспортного происшествия, в котором погиб Петр Машеров, все же был не единственным участником той аварии. В некоторых публикациях можно встретить фразу вроде «след Николая Пустовита теряется на зоне». Это, как мы выяснили, абсолютно не соответствует действительности – о судьбе Пустовита известно немало. Но если жизнь Николая изучена исследователями и журналистами очень подробно и его имя встречается в любой публикации, посвященной гибели Петра Машерова, то еще один фигурант этого дела как был так и остается человеком-загадкой. Речь идет о водителе синего МАЗа-503 Тарайковиче. В доступных нам материалах он так и именуется: «водитель Тарайкович». И все, больше ничего – ни биографии, ни каких-либо данных, ни даже имени с отчеством. Вот его-то след действительно теряется…

С одной стороны, отсутствие интереса к персоне Тарайковича можно объяснить – против него хоть и было возбуждено уголовное дело, но какого-либо криминала в его действиях найдено не было, дело закрыли и на суде он выступал уже в качестве свидетеля. А дальше… А дальше, собственно, ничего – главным виновным признан Пустовит, к нему, соответственно, и приковано внимание прессы, а Тарайкович был уже не интересен, ведь он видел последствия аварии, а вот сам ее момент произошел у него за спиной, так что ничего нового он, по идее, сказать не мог.

И все же мы попробуем проанализировать действия Тарайковича.

Итак, как помнит читатель, его МАЗ-503 двигался по брестской трассе со скоростью 60–70 км/ч. Когда впереди показалась первая «Волга» из кортежа Машерова и раздалась команда уступить дорогу, Тарайкович, согласно правилам дорожного движения, начал торможение…

«Начал торможение…» – мы не случайно поставили многоточие на этих словах. Дело в том, что в некоторых документах следствия, как и в исследованиях, посвященных столкновению на 659-м километре трассы Москва – Брест, после этих слов стоит точка. В некоторых же добавлено слово – «двигателем». Мелкая, казалось бы, деталь, однако она имеет немалое значение. Для читателей, плохо знакомых с теорией автомобиля, поясним: при включенном двигателе и включенной передаче автомобиль будет замедляться даже без использования тормозной системы и когда-нибудь вообще остановится, правда, сделает это гораздо медленнее, чем если водитель нажмет на педаль тормоза.