Тайны спецслужб III Рейха. «Информация к размышлению»

В детстве у Канариса было прозвище «Кикер», что весьма приблизительно можно перевести как «выглядывающий», «вынюхивающий» и т. п. Иначе говоря, уже в юном возрасте у него проявились врожденные наклонности разведчика. Эти способности разглядело и начальство, возможно, именно поэтому осенью того же 1915 года Канариса направили в Испанию для организации агентурной сети в интересах военно-морского флота Германии. Из пребывания в Латинской Америке и Испании Канарис вынес свободное, в совершенстве, знание испанского языка. Кроме того, он владел английским, французским и итальянским языками.

Последний год войны Канарис командует подводной лодкой. На его счету три потопленных транспорта противника.

После завершения мировой войны кавалер «Железных крестов» второго и первого класса Канарис вовсе не собирается искать капитанскую вакансию в торговом флоте и вообще мириться с новым статусом Германии как третьестепенной европейской державы.

Благодаря завязавшимся прочным связям Канарис остается в числе тех 15 тысяч военных моряков, что Версальский договор разрешил иметь побежденной Германии.

Общеизвестен термин «Черный рейхсвер», куда менее «Черный Кригсмарине», иначе говоря, незаконные, в обход Версальского договора формирования военно-морского флота. Сами по себе серьезного военного значения они не имели, но помогли сохранить дееспособные кадры морских офицеров и старшин. Канарис принимает в этом процессе непосредственное и активное участие в качестве старшего помощника командира учебного крейсера «Берлин».

Но командование не забыло, что Канарис обладает еще и опытом разведчика, и вот он уже командируется с секретной миссией в Японию. Задание – организовать в этой стране тайное строительство подводных лодок для кригсмарине. Кораблей этого типа Германия по Версальскому договору не могла иметь вообще, равно как танков и военных аэропланов.

Затем Канарис, используя свою старую агентуру, тайно размещает заказы на военное оборудование в Испании. Примечательно, что вроде бы не имеющий прямого отношения к спецслужбам, Канарис был инициатором подписания соглашения о сотрудничестве между германской и испанской полицией.

Испания стала своего рода вотчиной Канариса. Позднее он много сделал для победы фалангистов и до конца дней гордился личной дружбой с генералом Франко. Портрет каудильо с дарственной надписью был вторым заветным предметом в кабинете начальника абвера.

Но до этого кабинета было еще далеко…

Канарис служит в штабе кригсмарине, ведает там, в частности, внешними связями. Некоторые из завязавшихся в этот период знакомств он весьма успешно использует в последующем. Затем возвращается в строй – старшим помощником командира линкора «Силезия», наконец, становится его командиром. Иметь под началом корабль такого ранга – голубая мечта каждого флотского офицера. Казалось бы, открылся прямой путь к вожделенным адмиральским шевронам. Но… у Канариса случился конфликт с начальством (и это при том, что, по свидетельству многих, Канарис не был конфликтным человеком). В результате он очутился на малозначительном посту коменданта крепости Свинемюнде на границе с Данией.

Казалось бы, его чисто военно-морская карьера кончилась. На самом деле произошел переход на иную ступень иерархической лестницы, которая привела Канариса к вершине власти, прочному месту в истории Германии и мировых спецслужб, но и к жуткой смерти в петле из рояльной струны ровно за месяц до бесславного падения Третьего рейха.

Это ли не трагический парадокс: Канарис презирал нацизм и… приветствовал его приход к власти. Точно так же к концу жизни он яростно ненавидел Гитлера, которому служил, – не как фюреру НСДАП, но рейхсканцлеру. На самом деле никакого противоречия, шизофренического раздвоения сознания в случае с Канарисом нет. Объяснение лежит в том явлении, которое можно назвать «синдромом Версаля». Он характерен не только для Канариса, но и для тысяч немецких адмиралов и генералов, десятков тысяч офицеров и миллионов бывших солдат и матросов.

Версаль был страшной ошибкой держав-победительниц в Первой мировой войне. Можно возложить вину за развязывание войны на побежденного, можно содрать с него непомерные репарации и контрибуции, можно сменить его правительство и даже государственный строй, но нельзя унижать и оскорблять великую державу и великий народ, как унизили и оскорбили Германию и немцев. Можно, в ряде случаев даже нужно, обезоружить очевидного агрессора, но загонять побежденного в угол и непрерывно, год за годом дразнить его нельзя, это опасно!