Тайны Старого и Нового света. Заговоры. Интриги. Мистификации

А было все так. Шофер такси являлся французским агентом, неделями поджидавшим удобного случая. Когда немец и его приятель были в цветочном магазине, шофер ухитрился подменить портфель. Женщина-фотограф успела быстро сфотографировать материалы, пока владелец портфеля весело проводил время на приеме. После этого подкупленный французами курьер, который работал у немцев, пробрался в кабинет и положил портфель на место, где его и мог на следующий день с облегчением раскрыть обманутый немецкий служащий. Немцы поэтому совсем не подозревали, что ключ к шифру находился во французских руках, и продолжали пользоваться прежним кодом. Таким путем французам удалось расшифровать телеграмму, посланную из Мадрида в Антверпен. А в этой телеграмме сообщалось, что «Х-21» по обычному каналу посланы 15 тыс. франков для работы в Париже.

Теперь Ладу решил, что он может доказать обвинение против Мата Хари, как бы ни старались ее выгородить влиятельные друзья. Полицейскому комиссару Приоле было отдано приказание арестовать танцовщицу, причем особо предписывалось принять все меры, чтобы она не покончила самоубийством. В этом случае, полагали во Втором бюро, действительно не оберешься неприятностей от друзей и заступников Мата Хари. Однако она и не думала кончать с собой. Отчеты о ее аресте содержат все, способное поразить воображение читателя желтой прессы. Танцовщица приняла полицейских в своей комнате. Она возлежала обнаженная на софе в одной из поз, знакомых по ее «ритмическим» воплощениям эротических сцен. Приоле сообщил Мата Хари, что ее желают видеть во Втором бюро.

— О да, — ответила она, — вероятно, это касается моей поездки в Бельгию. Я там еще не была, но собираюсь поехать. Поверите ли, какие-то идиоты посадили меня не на тот корабль, и я обнаружила, что приехала вместо Бельгии в Испанию!

И, одевшись без спешки, Мата Хари спустилась вниз к ожидавшей ее полицейской машине.

А тем временем разыгралась драматическая сцена. К дому подкатил дорогой автомобиль. Водитель ворвался в переднюю и потребовал, чтобы его провели к хозяйке. Однако в это мгновение он заметил полицейских, поднимавшихся по лестнице в комнату Мата Хари. Тогда с видом отчаяния шофер выбежал из дома, вскочил в машину и уехал. Это был маркиз де Монтессак, который узнал о предстоящем аресте и хотел увезти свою возлюбленную. Монтессак запоздал всего на несколько минут…

Во Втором бюро у Мата Хари спросили, почему она не поехала в Бельгию, о судьбе «шестого» бельгийца, расстрелянного немцами, о 15 тыс. франков. Ладу спросил ее в упор: «Скажите, мадам, скажите, „Х-21“, когда Вы впервые стали немецким шпионом?»

Потрясенную танцовщицу отправили в тюрьму Сен-Лазар. Перед трибуналом она отрицала все. Деньги, объяснила она, это плата за ее любовь. «Х-21» — просто дружеская кличка, которую ей дали ее немецкие друзья. Она требовала, чтобы французские офицеры — судьи военного трибунала — проявили традиционную галантность и не задавали ей ненужных или нескромных вопросов. Однако Мата Хари была ошеломлена, когда поняла, что французам известен немецкий секретный шифр.

Трибунал допросил свидетелей. Бывший министр и крупный чиновник дружно уверяли, что они, хотя и являлись любовниками танцовщицы, никогда не говорили с ней о государственных делах и что она не интересовалась никакой военной информацией. Во время процесса хотели зачитать одно любовное письмо, кажется, от какого-то министра, которое нашли у Мата Хари при ее аресте. Она запротестовала, заявляя, что автор — женатый человек и нельзя вносить разлад в его семью. Несмотря на то, что заседания трибунала проходили в полной тайне, все же выяснилось, что письмо подписано фамилией, начинающейся на букву «М» и кончающейся на «и». Пресса быстро решила, что речь идет о Луи Жане Мальви, министре внутренних дел.

И не случайно, Мальви, хотя он был буржуазным политиком и решительным врагом социализма, в кругах наиболее ярых империалистов слыл за «пораженца» и был в неприязненных отношениях с Клемансо. По решению сената Мальви даже был за манкирование служебным долгом выслан из Франции на пять лет. Когда много позднее в одном радикальном кабинете он снова получил портфель министра внутренних дел, правые депутаты встретили его оглушительными воплями: «Мата Хари! Мата Хари!» Мальви не дали говорить, и он был вынужден подать в отставку.

А между тем письмо было написано вовсе не Мальви, а генералом Мессими, занимавшим в 1914 году пост военного министра. Этот самодовольный жуир, немало навредивший французской армии своей бездарностью и халатным отношением к служебным обязанностям, оказался, однако, вне критики. На его защиту стеной встала реакционная военная клика, которая и здесь оправдала свою репутацию, приобретенную во время «дела Дрейфуса».