Тайны старого Петербурга

– Да как-то неловко… – промямлил Стрельцов, явно не решаясь что-либо предпринять.

Он с ней как-то завязан? – думала я. Чем она его держит? Ведь когда я в первый раз встретилась с ней в этой квартире, Саша не сомневался, что у папы с тетей Раей чисто деловые отношения. Так что же все-таки?

Тем временем Раиса Валерьевна приподнялась и обвела гостиную абсолютно пустым взглядом, от которого мне в очередной раз сделалось не по себе. Стрельцов сидел в кресле с уже перевязанной рукой. Саша стоял рядом и держал аптечку. Я собиралась сходить в кухню, чтобы выкинуть обертку от бинта и окровавленную вату. Мы молча уставились на Райку. Она, к моему удивлению, опять была само спокойствие. Оглядев нас, Раиса хмыкнула и заявила Стрельцову, что он – ничтожество, как и все мужики, и ей теперь понятно, в кого пошел его отпрыск. Затем она поднялась, снова смерила меня взглядом и объявила, что только женщина и может составить ей достойную конкуренцию.

Я стояла с раскрытым ртом.

– Браво, Марина, – похвалила меня Белоусова. – Я тебя просто недооценила. Но только почему ты выбираешь себе в партнеры такие ничтожества? Мужики не стоят даже нашего плевка.

Тем не менее в сторону Стрельцова она плюнула, после чего покинула его квартиру.

– Рая! – кинулся следом за ней Стрельцов, но дверь захлопнулась у него прямо перед носом.

Он еще какое-то время пребывал в нерешительности, словно собираясь последовать за Белоусовой, несколько раз тянулся к дверной ручке и снова убирал руку. Я с интересом наблюдала за происходящим, но Саша лучше меня знал, что делать. Он появился с огромным кубком (граммов на семьсот-восемьсот), наполненным почти до краев коньяком, и протянул отцу.

Мне никогда не доводилось видеть, чтобы коньяк хлебали из таких емкостей, такими дозами, с такой скоростью – и не закусывая. Но Стрельцову этого оказалось мало, и он попросил сына налить еще половинку. Я закатила глаза, но ничего не сказала. Воистину, не познаны ресурсы человеческого организма.

Саша опять появился с кубком и небольшим бокалом для меня, потом сказал, что пойдет сварит кофе. Мы со Стрельцовым проследовали в гостиную и плюхнулись там на диван.

Тут зазвонил телефон. Стрельцов снял трубку. Потом протянул ее мне и сказал:

– Тебя.

Значит, мы уже на «ты» и про имена-отчества забыли?

Звонила Ольга Николаевна. Наши забеспокоились из-за моего долгого отсутствия, да и девочки уже давно сидят у нас на кухне. Цель моего посещения квартиры Стрельцова вылетела у меня из головы. А ведь я обещала в самом скором времени вернуться домой…

– Кто это? – спросил Стрельцов.

– Соседка, – пояснила я.

– Боится, что тебя убьют в логове?

– Какая самокритичность! – усмехнулась я. – Если ты сам называешь свою квартиру логовом, то как же назвать твой ночной клуб?

Стрельцов расхохотался и обнял меня за плечи. Я постаралась вывернуться, но не тут-то было: Олег Вениаминович накрыл мой рот своими губами. Я сопротивлялась, извивалась, пыталась что-то сказать, правда, звуки получались весьма специфические (кто пробовал разговаривать во время поцелуя, меня поймет). Я поняла: со Стрельцовым мне никак не справиться, а он уже пытался завалить меня на диван. Где же Саша?! И, боже, что же он подумает, если сейчас зайдет в комнату и увидит эту картину? Папа с его учительницей? Я стала сопротивляться еще отчаяннее, била кулаками Стрельцова по спине, по голове – но все напрасно. Тогда я пустила в ход ногти – с тем же результатом. Стрельцов лишь промычал что-то нечленораздельное. Тем временем от моей блузки отлетели все пуговицы – Стрельцов не церемонился и разорвал ее у меня на груди. Сам же уже лежал на мне.

Олег Вениаминович весил не меньше центнера, и мне с моими шестьюдесятью килограммами удерживать вес было не так-то и легко, тем более скинуть его с себя. Я чувствовала во рту привкус крови, и, главное, было ужасно противно…

Внезапно туша Стрельцова обмякла, а потом кто-то попытался скинуть ее с меня. Я поняла: Саша. И тут же подключилась к действию. Олег Вениаминович несколько секунд спустя с жутким грохотом рухнул на пол, что-то промычал, но не очнулся. Надо мной стоял сын Стрельцова. Глаза мальчика округлились.

– Ой! – Я поняла, что он смотрит на мою почти обнаженную грудь.

Я тут же прикрылась, утерла губы рукой и увидела на ней следы крови. Эта сволочь прокусила мне губу. Я заревела. От досады, стыда, от того, что ко мне отнеслись как к последней шлюхе… Теперь уже Саша утешал меня. Он обнял меня за плечи и говорил, чтобы я не обращала на его отца внимания: он – пьян, а утром ничего не вспомнит.

Снова зазвонил телефон, но мы не стали снимать трубку. Я не думала, что мои соседи станут звонить во второй раз. Саша заявил, что никого из его приятелей в городе нет, а с папиными друзьями ему разговаривать не хочется. Как только городской номер замолчал, тут же запищал сотовый на боку у Стрельцова. Значит, верно – звонили ему. Ну и на здоровье.