Тайны старой аптеки (СИ)

— Рад, что ты спросил, — осклабился Хороший сын. — Понимаешь ли, дело в справедливости. Плохой сын не просто предал отца — а еще и расхаживал повсюду со своим гадким самодовольством. Он убрал отца в ящик подальше с глаз и забыл о нем. После того, что сделал Плохой сын, он должен был страдать, его должны были мучить кошмары, любой на его месте свел бы счеты с жизнью, но только не этот ханжа. Он продолжал жить, как будто ничего не случилось. И что самое отвратительное… была она.

— Хелен?

— Они любили друг друга, были близки с самого детства, он уже собирался сделать ей предложение руки и сердца. Фу, мерзость!

— И вы решили разрушить их счастье, — констатировал Джеймс.

— Не «их». А только его.

— Хелен сказала, что заболела после того, как Лемюэль приходил к ней на чаепитие. Это были вы? Вы отравили ее?

— Отравил? — презрительно бросил Хороший сын. — Травят ядом, Джеймс. Или протухшей рыбой. Я заразил ее. Есть разница. Боюсь, из тебя не выйдет аптекаря, если ты не понимаешь эту разницу. Именно здесь, — он кивнул на шкаф с недугами, — хранилось то, что помогло бы мне разрушить счастье Плохого сына. Зараженная легочная пыль. Ужасная неизлечимая болезнь, сам след которой стерли из памяти этого города.

Джеймс почувствовал, как все внутри свернулось от ужаса.

— Гротескиана? Вы… заразили Хелен гротескианой?

Хороший сын усмехнулся.

— Это было несложно. Сложнее было объяснить старику Клоппу, как сделать так, чтобы зараза не разошлась по городу. А еще я дал ему совет: несколько ударов чем-нибудь тяжелым пойдут несчастной больной на пользу…

Джеймс сжал зубы. Он не видел в этом чудовище ничего от Лемюэля. Это были совершенно два разных человека. Он вдруг поймал себя на мысли, что Темный Попутчик даже не особо похож на кузена.

— Но ведь лекарство от этой болезни есть. Прадедушка изобрел его, а Лемюэлю почти удалось восстановить старый рецепт…

— Меня убедили, что он никогда его не получит.

— Кто убедил?

Хороший сын прищурился.

— Этого он тебе не рассказал, не так ли? Плохой сын боится, что кто-то узнает. О, как же он боится. Тогда откроется его самая страшная тайна.

— Что это за тайна?

— Плохой сын скрывает, что он — бездарность, никчемность, пустое место!

— Я не понимаю…

— Монстры, дорогой кузен… мы ведь говорили о монстрах. Гениальные монстры из прошлого, которые хранят память о великих свершениях. И кое-кто из времен нынешних ими пользуется. Плохой сын ни на что не способен без памяти прошлых поколений. О, я знаю, о чем говорю, ведь я читал дневник прадедушки.

— Это вы вырвали из него страницы!

— Самые важные страницы.

— Где они?

— Я вернул их владельцу.

— Что это значит?

Хороший сын покачал головой.

— Все должно было быть иначе. Убить его было бы слишком просто. Его ждала другая судьба: куда как более плачевная, чем смерть, и я терпеливо ждал, когда он будет готов. Но после того, что он сделал… нет, я больше не могу ждать. Я разделаюсь с ним, а сперва разделаюсь с тобой, дорогой кузен…

Темный Попутчик аптекаря шагнул к Джеймсу.

«Бежать отсюда! — стучала в голове мысль. — Нужно бежать!»

Джеймс не знал, что будет делать, когда выберется, но это больше не имело значения.

Он попятился, и тут Хороший сын замер. А затем дернулся. Безумный блеск исчез из глаз, в них поселилась пустота. Лицо осунулось, на нем появилась такая знакомая Джеймсу печаль. Он уже видел, как это происходит — тогда, в коридоре, после того, как Хороший сын пытался задушить рыбу Мередит.

Лемюэль вернулся.

— Вовремя! — воскликнул Джеймс. — Вы вернулись очень вовремя, кузен!

— Что… Где я? — недоуменно спросил аптекарь. — Джеймс, что происходит? Голова кружится…

Лемюэль сделал шаг и покачнулся. Джеймс бросился к кузену и подхватил его под руку.

— Нам удалось, Лемюэль! Удалось! Мы отыскали лабораторию! И лекарство не потре…

Лицо Лемюэля вдруг исказилось, его губы скривились в усмешке, и Джеймс запоздало понял, что это никакой не Лемюэль.

Хороший сын, отыграв роль, схватил его за горло и принялся душить.

Джеймс захрипел. Он попытался разжать пальцы этого чудовища, но тот сжимал их все сильнее. На его губах выступила слюна.

— Ты помог убить моего отца, — прошипел он в самое лицо Джеймса. — Ты за это поплатишься.

Хватая ртом воздух, Джеймс неосознанно вцепился в лицо Хорошего сына, ногти вонзились в кожу, но тот не обращал на это внимания — лишь скалился и исступленно рычал:

— Умирай… умирай… не сопротивляйся… умирай…

И Джеймс перестал сопротивляться. Он сунул руку в карман и выхватил оттуда флакон — с виду обычный флакон с духами… Дрожащими пальцами он со всей силы сжал маленькую резиновую грушу.

Раздалось шипение. Вырвавшееся из флакона облако светящейся желтой микстуры объяло Джеймса и Хорошего сына.

Темный Попутчик аптекаря недоуменно застыл, глядя на висящие в воздухе искорки. В его нос и искаженный рот проникли несколько.

Хороший сын отпустил Джеймса и сплюнул, зажал лицо руками, пытаясь защититься от микстуры, но было поздно.

Лекарство начало действовать почти мгновенно. Хороший сын округлил глаза, а затем застыл, словно его парализовало, и закричал.