Тайны Старой Праги. Книга первая: Магия осени

– Она сшила для меня куклу. И всю свою любовь я отдала ей. Когда мамы не было дома, я прижимала куклу к сердцу, придумывая, что это не кукла, а моя мама. Я говорила с ней, как с мамой. Но она не отвечала мне. И не обнимала, как мама.

А однажды я проснулась мёртвой. Но не смогла попасть в мир всех душ, чтобы снова родиться. Обида на всё человечество клокотала во мне и не пускала в Эфир. За что так обошлись со мной? Почему не дали жить счастливо, с моими мамой и папой? Ведь это всё, чего я желала!

Голос девочки сорвался от бурлящих эмоций.

Потом она тихо добавила:

– Мне не нужны были чужие государства или чьё-то богатство. Я просто хотела жить со своими родителями обычной жизнью. Тяжёлым камнем обида придавила мою душу, и я осталась в междупространстве. А ещё со мной там оказалась кукла. Это к ней привязалась моя душа прочными нитями любви, которая предназначалась маме. И до сих пор моя душа прикреплена к кукле.

Девочка снова вздохнула. Неужели привидения дышат? Или это привычка – так выражать свои страдания?

– Чтобы попасть в Эфир и получить возможность снова родиться, нужно избавиться от двух вещей – обиды и куклы.

От обиды меня избавило целое столетие раздумий. Я поняла, что воевать – это нормально. Люди любят воевать, а еще – убивать друг друга. Такими нас создала Природа. Мы жестоки, и даём этой жестокости волю, придумываем разные предлоги, чтобы убить, отобрать, поработить и обидеть. Так устроен человек.

Я набрала в рот воздуха, чтобы возразить на такое категоричное заверение, но Дарина не дала мне этой возможности.

– С этим ничего нельзя поделать. И я, и моя семья, просто попали под раздачу. Оказались не в то время не в том месте. Так тоже бывает. Никакого естественного отбора в таких ситуациях нет. Кто попал – тому не повезло. Вот и вся арифметика. Я поняла, что бороться с ситуацией бесполезно. Она сильнее меня. Она сильнее нас всех. Есть как есть. Правил бытия не изменить. Ведь всё равно, не смотря ни на что, можно быть счастливым! Любить и дарить любовь!

Внезапно её личико оказалось перед моим взором. Огромные глаза лучились добротой и счастьем. Откуда это взялось в её взгляде сейчас? Ведь грустила только что!

– И знаешь, я простила! Простила всё человечество! И я готова жить новую жизнь, как бы она ни сложилась! В ней я буду наслаждаться каждой минутой, тратя её только на светлое чувство – любовь.  Теперь я готова!

И снова вздох. На этот раз радостный. Потом тон её голоса стал более рассудительным.

– Но кукла меня держит здесь. И пока будет она – буду и я. В междупространстве.  Ты должна найти её и уничтожить. И когда куклы не станет – я вернусь в Эфир.

Теперь наступила моя очередь говорить.

– Окей, – я пожала плечами, – уничтожить – так уничтожить. Невелика работёнка. Говори, где кукла, я пошла уничтожать.

Молчание разлилось в воздухе. А потом последовал ответ, который я совсем не хотела услышать:

– Я не знаю, где она.

Догадка

– Слушай, а может, ты вспомнишь, где видела её в последний раз? Может, она осталась у тебя дома? Так и лежит себе в тумбочке, например. Где, кстати, был твой дом?

Своё утро нового дня я начала с этих вопросов Дарине. Я не видела её, точнее, эту белую тень, в которую она превратилась. И расчёсывая длинные волосы, глядела в зеркало, думая, что она меня точно слышит. И да, не ошиблась.

– Полетели на Малу Страну? – вдруг что-то сказало у меня в голове, – я покажу тебе свой дом. Хотя, собственно, что это я? Ты же пока не умеешь летать… Потому что ты ещё живая. Да… Незадача… Что же делать тогда?

– Мы можем туда ПОЙТИ.

– Ты пойдёшь, а я – полечу. Знаешь, где там монастырский сад?

Недоумённо посмотрев в зеркало, я мысленно стала перебирать сады Малой Страны: «Сад Кампа, если, конечно, можно назвать садом этот сквер. Как и в саду, там зелено. Трава и деревья. Но в садах, как правило, растут деревья фруктовые. А НЕ фруктовые – составляющая ПАРКА. Поэтому Кампа – это парк, скорее всего, а не сад. Но слово "сад" было сказано девочкой-призраком, и, вполне вероятно, она могла отождествить эти два понятия зелёных зон».

– Анисья, это не Кампа, – назвала меня девочка по имени. – Это сад. В нём растут яблоки, груши, разбит пруд и живут павлины. Там раньше обитали монахини-кармелитки, так говорила моя мама. А потом там расположилась школа благородных девиц. Но это место всё равно продолжали называть монастырём по старой памяти. А сад – монастырским. Там рядом – мой дом.

– Пруд, павлины и фруктовые деревья есть в двух садах Малой Страны. Это сады Вальдштейнский и Воянов. Но груши с яблоками растут только во втором из них. А ещё там стоят замечательные лавочки, присев на которые можно любоваться шпилями Пражского Града в совершенном одиночестве и тишине. Ибо народ массово в это место не ходит. Не могут отыскать сей оазис зелени, безмолвия и спокойствия в наших каменных джунглях. И монастырь там, кстати, был когда-то.

– Вот и чудненько. Воянов – так Воянов. Давай-ка туда отправимся и поищем мою куклу. Заодно и домой наведаемся.

– Давай-ка… Только после работы. Я сейчас на экскурсию убегаю.