Тайны Старой Праги. Книга первая: Магия осени

Тёмная жижа на мостовой опять трансформировалась в человека и снова мне помахала. «О, как… – подумал мой мозг и сам себя спросил: – Так что же всё-таки теперь делать? Идти?» С одной стороны – страшно. Страшно и жутко. Но с другой… Если машет мне – значит, я ему нужна. Видимо, сам подойти не может.

Оговорюсь, что подобные вещи из серии «очевидное – невероятное» в последнее время часто происходили со мной. А также уточню, что я не любитель потустороннего, мистического и аномального. Я люблю, когда всё «перпендикулярно да параллельно» и понятно, по каким законам вести свою жизнедеятельность. То есть привидений в моём мире не существует. И если моей бабушки больше нет, то она никак не может контактировать со мной из загробного мира. Так быть не может! Умерла – так умерла.

Тем не менее, несмотря на мой рационализм и непоколебимую веру в отсутствие аномального, уже полгода как я регулярно сталкиваюсь с необъяснимыми явлениями. Иногда я просыпаюсь от ощущения, что кто-то дует мне в лицо. С близкого расстояния. А когда открываю глаза, естественно, никого нет. «Ну нет – и нет, – думаю я, переворачиваясь на другой бок. – Надо будет мне что-то передать – скажите, напишите или позвоните, а не дуйте. Я всё равно ничего не понимаю от вашего дутья. Со мною надо по старинке – взять и сказать. А так, с дутьём вашим провалили вы свою миссию. Не донесли до меня информацию. А было это в ваших интересах, между прочим».

Бывает, я слышу шаги в пустой квартире. Или как двигаются предметы. Но тогда я обманываю себя, что это проказы сквозняка. Хотя все окна закрыты. Мне удобно так думать. Я не хочу терять контроль над окружающим миром.

Вечерами в старой Праге на моём тур-маршруте я начинаю испытывать резкие приступы страха. Словно кто-то злобным взглядом сверлит мой затылок. Но профессия «ведущего» обязывает сдерживать эмоции и вещать как ни в чём не бывало. Короче, нельзя мне прилюдно пугаться, чтобы не потерять лицо.

А однажды младший сын с воплем выбежал из своей комнаты. Его напугал какой-то буб'aк (1). Раньше с ним такого не происходило. Поэтому пришлось зайти в детскую генеральской походкой и, уперев руки в бока, научить сына самому сильному заклинанию против злых духов: «А ну пошли вон, бубаки!!! Чего вы сюда припёрлись?! Ну-ка, уматывайте отсюда, где вы там прописаны! А не то я вас найду и устрою Хиросиму и Нагасаки, мало не покажется!». Воспрянувший духом ребенок больше бубаков не боялся.

…Я решила подойти к тени. Разве неправильно было бы узнать, кто и чего от меня хочет? Может, бояться-то нечего? Опять же – приключеньице. Будет потом, чем подружкам похвастаться. Свежая струя, так сказать, в мой томный вечер. В общем, долой догадки, я пошла!

…Звук моих осторожных шагов (всё-таки я отправлялась на встречу с неизведанным) гулко отдавался эхом от нежилых дворцов. Они были прекрасны и величественны. Но мертвы. В них никто не жил уже много десятилетий. Эдакая мёртвая красота. Чёрные окна, без тёплого света включённых светильников, равнодушно глядели из Домов Без Души.

Когда я приблизилась к тени, она нырнула в сгусток непроницаемого тумана.

– Ну здрасьте, пожалста! – воскликнула я от досады. – Подошла, как ты просил. Ты же звал? Поэтому выходи, поговорим. А если будешь прятаться и стесняться, как девица на выданье, то я пойду домой. У меня там муж и дети. Ждут, между прочим, мать семейства с работы. Посему давай-ка без реверансов.

И туман вдруг заговорил. Это был странный голос. Словно несколько тихих голосов, слившись воедино, полушёпотом издавали звуки, раздававшиеся в моей голове:

– Освободи меня. Помоги мне. Помоги!

Я, наверное, долго простояла не дыша от странности происходящего, прежде чем спросила:

– А что надо сделать? И кто ты? И где ты?

– Я – Дочь, – еле слышно прошептали голоса, – иди домой. Я всё тебе расскажу.

…И всё. Этот кто-то исчез. Туман снова стал неживым. Обычным природным явлением. Просто капли воды в воздухе. Из него словно испарилась та «душа», которая только что вела со мной беседу. Как будто опустился занавес в конце спектакля, давая зрителям мысленный пинок идти уже восвояси. Покинуть помещение, так сказать. Ну я и пошла. Теперь уже домой. И снова мои гулкие шаги единственным звуком раздавались в тумане Градчанской площади.

Сон

…Женщина лет тридцати, ссутулившись, сидела на кровати и пристально глядела на фотокарточку, которую держала в руках. На чёрно-белом снимке улыбались трое: она, её муж и их пятилетняя дочь. В тот день она надела лучшую блузку в мелкую полоску, украсив её ажурным лёгким воротничком, который сама связала из тонких белых ниток. Волосы закрутила в высокую причёску, закрепив её сахарной водой (2). Рядом с ней на высоком стуле сидела дочурка, и её тёмное платье украшали вязанные мамой воротничок и манжеты. Считалось, чем ажурнее вязка, чем шире воротник и тоньше нить – тем ценнее и красивее рукоделие. А уж она-то была мастерица! Её руки, словно бабочки, порхали нал клубком шёлковых ниток, и из-под спиц, как по волшебству, являлось на свет филигранное чудо, тонкое и лёгкое, как узорчатая дымка.