Тайны сыска. Дело гонца

— Ага, — фыркнула, — у женщины слишком неестественная поза. Если учесть, что она леди, а о её принадлежности к буржуазному слою можно и не сомневаться, то подобная фамильярность перед художником — уже странность. А то, как она лежит… Попробуй так пролежать хоть с минуту. Даже у спортсмена или типичного бойца тело не выдержит подобного напряжения долгое время, что уж говорить о показательной расслабленности и чтении письма, — выразительно закатила глаза. Не в моих правилах осуждать творения творческих людей, но портрет и вправду несколько выходил за общие рамки приличия и реальности.

Следователь вдруг посмотрел на меня как на некое чудо света. Настолько странный и удивительный был взгляд его. Меня даже в смущение бросило, придав лицу красную окраску.

«Красное лицо и голубые волосы. До чего же комично я сейчас выгляжу», — отстранённо подумала, отворачиваясь от обращённого на меня взгляда. И пусть я сейчас услышу язвительный смешок, но хотя бы не дам новый повод для смешков надо мной.

— А знаешь, я ошибался, — вдруг произнёс Михей, заставляя озадачиться уже меня.

— Прости, что? — переспросила, поворачиваясь к нему лицом. Мне послышалось или сейчас и вправду он собирается мне в чём-то признаться?

— Ты, говорю, ещё способна рационально мыслить и искать иные подходы к делу, — вроде и похвалили, а вроде и указали мне на мою тупость. Зато, по крайней мере, удивление ушло самой собой. Это всего лишь Мих. Да, тот самый, который встретил меня ненавидящим взором несколько дней назад в кабинете Сантера.

— Вернёмся к делу, — показательно сделав вид, что все слова я пропустила мимо ушей, указала на портрет. Было интересно, что такого необычного я сказала, что напарник настолько удивился.

Page 8

— Да, — усмехнулся Гейс, — конечно. Ты спросила, знакома ли мне эта женщина, — кивнул он в сторону картины. — Да, скажу я тебе, знакома. Этой Герина Кокс, старшая сестра Мегана Кокса. Вероятнее всего, её знала и ты, так как она была одной из тех, кто возглавлял отряды ополчения в защиту некромантов. Правительство считало её предателем родины и заключило под стражу. Не отбыв и года в заключении, женщина умерла — всего лишь неудачно оказалась не в то время и не в том месте, — криво улыбнулся мужчина. А в глазах его… было осуждение.

— Бунт?

— Да, — кивнул он. — Герина не отличалась дружелюбным и миролюбивым характером, а из-за связи с некромантами ещё и заработала приличное количество недругов. Вероятно, попала под горячую руку. А может быть — это было преднамеренное убийство. С некромантами тогда не считались, а из обычных людей и магов она никого не интересовала. Её тело даже не отправили родственникам, просто закопали на территории заключения.

Я потрясённо покачала головой. И кто же тогда после этого должен нам говорить о человечности? Некроманты или добрые «белые» маги?

— Ты так много о ней знаешь, — осторожно заметила я. Всё же, не удивлюсь, если он был лично знаком с этой особой.

Но Мих ничего не ответил. Поэтому оставалось только догадываться, откуда у него столько сведений о ней.

— Герина обладала даром силы? — задала новый вопрос, пока не понимая, как это относится к делу.

— Она была очень загадочным человеком. А если учесть, что водилась с некромантами, то ожидать от Кокс можно было чего угодно, — передёрнул неприятно плечами старший следователь. Смутная догадка озарила меня. Нечто ненавязчивое и очень важное.

— А семья? Как отнеслись к этому её родные? — задумчиво прикусила губу. Неужели отвернулись от неё, не желая тоже попасть под репрессии правительства?

— Не знаю. Скорее всего, заплатили немало прессе, чтобы взаимоотношения блудной дочери и этой ненормальной семейки не выносились на всеобщее обозрение.

«Логично. Отрекутся — их осудят за то, что с такой лёгкостью вычеркнули родного человека из своей жизни, будут поддерживать хорошие отношения — обвинят в измене», — кивнула своим мыслям я.

— И почему мне не даёт покоя эта дамочка, — сокрушенно покачала головой. — В самом деле, не ей же любоваться приходил сюда похититель! — воскликнула я, лишь с запозданием сообразив смысл мною сказанных слов. Если Мих и догадался обо всём раньше, то в этот раз таки проявил толерантность: промолчав со своими грубыми высказываниями, а лишь только с насмешливым вздором посмотрев на меня своими карими глазами.

— Конечно же, нет, Валентайн! И как только тебя с такими данными вообще в академию-то приняли! Безобразие, — пробасив, подражая голосу напарника, ответила себе я, чем и насмешила самого Михея. Он уже второй раз за день по-доброму смеялся надо мной. Не подшучивал, не язвил и не насмехался, а только тихо посмеивался, заражая своим смехом и меня саму. В этот момент все морщинки на его лице разгладились, а шрам над бровью уже не казался таким ужасным и делающим черты лица мужчины какими-то жёсткими, резкими.