Тайны Темплтона

И последнее. У меня есть пачка писем, в обладании которыми Вы, возможно, заинтересованы. У Вас же есть пачка писем, в обладании которыми заинтересована я. Так вот, не могли бы мы устроить обмен? Мы могли бы обсудить это, когда Вы вернетесь в наш очаровательный город. С нетерпением жду возможности расцеловать в щечки Вашего племянника. Он, наверное, еще пока лысенький, но я надеюсь, со временем у него отрастут такие же, как у Вас, каштановые с рыжинкой густые роскошные волосы.

С самыми теплыми пожеланиями

Синнамон Эверелл и т. д. и т. д., в скором времени Пек.

Постскриптум. Я забыла упомянуть о самом важном событии той злополучной пожарной ночи. Возможно — вернее, я даже не сомневаюсь, — что Вы знаете: Темпл-Мэнор тоже сгорел. Портреты Ваших деда, бабки и отца были спасены из огня Помроями. Но вся мебель, к несчастью, погибла. Вы не представляете, какие ужасные чувства испытываешь, когда бродишь среди пожарища, среди этих обгорелых останков. Обугленные балки, словно ребра мертвого кита, на черной земле лужи ртути, вытекшей из зеркал. Такая богатая история — и сгорела как есть за одну ночь! Я сочувствую Вашей потере.

* * *

Дом Кэпстэнов, Парк-Стрит, Манхэттен, Нью-Йорк. 1 декабря 1862 года

Синнамон!

Скажу Вам без обиняков — Вы опасная женщина. Это так, но и я не менее опасна. Ваших писем я Вам не верну. Эта пачка будет служить мне единственной защитой от Вас. Эти письма и, возможно, еще пожар, который я могла бы вызвать, если понадобится, даже отсюда. Уверена, что Вы не хотели бы потерять Эверелл-Хаус.

Ваши сплетники Вас не подвели — я действительно возвращаюсь в Темплтон. Моему племяннику лучше будет расти в моем родном городе. Но кое в чем Вы ошиблись — Вы никогда не будете целовать его щечки или дивиться его пышной рыжей шевелюре. Вы даже никогда не обмолвитесь с ним и словом. Если узнаю, что он разговаривал с Вами, то могу потерять терпение, и Вы, конечно же, понимаете, что случится тогда.