Тайны Торнвуда

– Звучит ужасно, да? Но, полагаю, я был одним из тех, кто плывет по жизни, видя все в одном цвете. Миллион оттенков серого в жизни, моей жизни. Однообразной и предсказуемой. Единственной настоящей возможностью вырваться из скуки были кино, или театр, или придуманные истории, о которых я читал в книгах. Приключения, семейные драмы. Триллеры, преступления, романтические истории. Переворачивая страницы и растворяясь в другом мире или восхищаясь способностью других людей к самовыражению – чудесными рисунками Тони, например, или рассказами Гленды, – вот когда я чувствовал себя по-настоящему живым.

Росс замолчал. Пока он смотрел на ярко освещенное маленькое плотоядное растение, я рассматривала его – смущенная откровенностью, но при этом узнающая себя в этом описании. Было время, когда я существовала благодаря своей очарованности харизмой Тони, увлекаемая за ним на головокружительной скорости, теряющая собственную целеустремленность в лихорадочном изобилии его амбиций. С ним я чувствовала себя живой, вдохновленной. Без него – всего лишь половиной человека… или так мне тогда казалось. Оглядываясь назад, я вижу: мне не хватало уверенности признать, что моя версия жизни – пусть более тихая и куда менее драматичная, чем жизнь Тони, – столь же ценна.

Росс пожал плечами.

– Гленда была одной из тех людей, которых иногда вам выпадает счастье встретить. Они расцвечивают серость вашей жизни. Когда она умерла, из моего мира ушел свет.

– Вы говорили с ней в тот вечер, да?

Росс попытался не отреагировать, но от шока у него потемнели глаза.

– Вы хорошо подготовились, не так ли?

Должно быть, он подумал, что я заглянула в материалы полиции, в газетные архивы или старые свидетельские показания – что заставило меня задуматься, насколько он признался в своей причастности. Вероятно, по максимуму, судя по его неспособности лгать. Чтобы не растревожить его еще больше и не утратить доверие, которое могло между нами установиться, я решила сделать свое признание:

– Вы знали, что Гленда вела дневник?

Лицо Росса смягчилось, когда до него дошел смысл сказанного мной. Плечи расслабились, и он закрыл глаза.

– Боже, я и забыл. Дневник был у Тони?

Я покачала головой.

– Он был спрятан в поместье. Не так давно его нашла Бронвен.

В глазах Росса отразилась такая страсть, что мне стало жаль его. После всего, что он мне рассказал, он, наверное, до смерти хотел погрузиться в личные мысли Гленды, особенно в те, что могли касаться его.

– Последняя запись привлекла мое внимание, – призналась я. – Она сделала ее, пока ждала вас в поместье своего деда. Она написала, что тревожится из-за писем, которые нашла, и что она переговорила с вами и вы согласились встретиться с ней и обсудить этот вопрос.

Росс кивнул:

– Я вспоминаю, что она действительно нашла какие-то письма. Они расстроили ее, и она хотела поговорить.

– Что это были за письма?

– Она не сказала. Помню, я подумал, что все это немного таинственно, но по телефону у нее был такой юный голос, она показалась такой уязвимой и перепуганной. Я сочувствовал ей всей душой и сделал бы что угодно, только бы помочь. Поэтому я согласился встретиться, но… – Он посмотрел на рисунок Тони, и его лицо, осунувшись, постарело. Заговорив снова, он почти прошептал. – Но ничего не вышло.

– Вы не видели ее в Торнвуде?

Он покачал головой:

– Я поговорил с Глендой по телефону, а потом моя жена начала жаловаться на боли в животе. У нее было несколько месяцев беременности, поэтому я спешно повез ее в Брисбен. К несчастью, в ту ночь у нее произошел выкидыш. Это было ужасно, и я на какое-то время напрочь забыл о Гленде.

– Вы когда-нибудь сомневались в том, что смерть Гленды была несчастным случаем?

– Что вы имеете в виду?

– Она знала овраг, верно? Знала, какие его участки безопасны, а какие – ненадежны, каких участков следует избегать. Мне кажется странным, что она сделала такую роковую ошибку.

– Поэтому вы и спросили о Тони, да?

– Да.

Взгляд Росса скользнул в сторону, потом вернулся.

– Если кого и можно винить, Одри, то это меня. По телефону Гленда была очень расстроенной. Затем, когда я не пришел, она могла еще больше разозлиться и обидеться. Мне представляется, что она поспешила домой в плохом настроении, не разбирая дороги. – Снова достав носовой платок, он высморкался. – Нет, Одри, все указывает на несчастный случай. Ливень, промоина на краю оврага, ненадежный участок почвы, на который она наступила. Груда камней там, где ее нашли. О ее смерти всегда говорили только как о несчастном случае.

Он вздохнул, затем отвел рукав пиджака и состроил гримасу, взглянув на часы.

– Простите, Одри, мне нужно бежать, я опоздаю на урок.