Тайны Церкви

«Грех всегда разрушает, всегда делает человека несчастным. Даже если кажется поначалу привлекательным, даже если приносит на время удовольствие, «возвышает» перед другими людьми, позволяет забыться, загнать внутрь проблемы, ослепить совесть. Страсть – это ведь страдание. По-славянски это слово так и переводится. Не случайно некоторые закоренелые грешники пытаются надрывно показать окружающему миру, что они якобы счастливы и довольны собой. Отсюда все эти парады геев и проституток, пропаганда наркотиков и азартных игр, романтизация преступности. Не обманывайтесь: счастливому человеку незачем постоянно кричать о своем счастье на всех углах.

На самом деле на исповеди я ни разу не встречал счастливых гомосексуалистов, бандитов, пьяниц, наркоманов, проституток. И молодежь нужно не пугать адскими муками, а просто почаще показывать ей результат греха – людей, разрушенных телесно и духовно».

О женщине

«Апостол говорит: “Женщина – сосуд немощнейший” (Первое послание апостола Петра, глава 3, стих 7). И не только в физическом смысле. Ее призвание быть хранительницей очага и воспитательницей детей, с одной стороны, жизненно важно для семьи и общества, но с другой – может быть сильнейшей сдерживающей силой любых высоких порывов. Посмотрите, как именно матери и жены удерживают многих от достойных, но рискованных поступков. И настаивают на том, что нужно прежде позаботиться о себе и о «близких». Причем в ход идет весь арсенал тяжелой психологической артиллерии. На Западе, где во многих христианских общинах был фактически отвергнут и осужден апостольский принцип «жены в церкви да молчат» (1 Кор. 14. 34), восторжествовали культ гуманности и пацифизм, делающие христиан вечно аморфным, обреченным на поражение сообществом.

Конечно, есть и женщины-подвижницы. Немало их шло на страдания за Христа, вдохновляя мужчин. Наши монахини, презрев все, полагают жизнь ради Господа и ради людей в каждодневном труде. Вы спросите: а феминистки? Наверное, их отличие в том, что они бегут наперегонки с мужчинами к славе, влиянию и власти. При этом все больше изменяя свою женскую природу – но не в сторону ангельского образа, а в сторону мужского. Феминистическая политика – не женская.

Политика вообще вряд ли может быть женской, даже если ее осуществляет женщина (пример – Маргарет Тэтчер, дама с типично мужской волей). Кто-то сказал, что, если бы матриархат действительно существовал, человечество до сих пор бы ничего не достигло и только бы размножалось под пальмами. Но, с другой стороны, оно погибло бы в бесконечных войнах и авантюрах, если бы право голоса имел только «сильный пол». Бесспорно, у мужчины и у женщины – равное богоподобное достоинство, и статус в обществе у них должен быть равный. Но никогда не надо забывать о различии их природ и общественных призваний, игнорировать и «переписывать» которые – значит заставлять страдать себя и других.

И опять-таки, с другой стороны – «побеждаются естества уставы» там, где это делается ради Господа и ради служения Ему и ближним, а не себе. Человек, изменяющий свою природу ради такого служения, никогда не несчастен и не одинок».

О «страстях Христовых»

«Смотреть фильм “Страсти Христовы”, честно скажу, было больно и неприятно. Но разве Матерь Божия и апостолы испытывали другие чувства у Креста? Картина может разбудить человека, заставить его задуматься о смысле Страстей Христовых, о смысле собственной жизни, вспомнить, что в мире есть страдания и смерть, которые отчаянно прячет от среднего человека массовая культура. Если фильм привел хотя бы одного человека в храм – уже хорошо. Главное только, чтобы душераздирающие картины, представленные Мелом Гибсоном, не превратились в очередной “ужастик”, о котором человек забывает на следующий день, окунувшись в привычную бытовую суету.

На этом фоне жалко выглядят все “коды да Винчи” и “последние искушения”. В их основе очень старая тенденция, знакомая нам еще по древним ересям, – “приблизить” Христа к нашему греховному состоянию, приписать Ему собственные заблуждения, поместить Его в контекст самодовольной бытовой обыденности, а то и откровенного греха. Подтекст очень простой: самооправдание, попытка уйти от собственной совести. Покажу Христа обывателем или грешником, смогу убедить себя и других в том, что “так оно и было”, – и вот, что теперь плохого в моей свиноподобной жизни? Кто посмеет ее осудить?»

О выборе добра и зла