Тайны Церкви

С точки зрения иудея, такой шаг был более чем странным: как можно Учителю нравственности приглашать в число Своих учеников бесчестнейшего, всеми презираемого человека – пособника оккупантов, собиравшего в их пользу дань с собственного народа, да к тому же наверняка и себя не обижавшего!

Но мытарь поражен доверием Господа. Бросив свою постыдную работу, он немедленно идет за Иисусом и устраивает у себя в доме угощение для Него, пригласив своих друзей – таких же, как и он сам, людей с сомнительной моральной репутацией.

Фарисеи в негодовании.

– Зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками? – говорят они ученикам Христа.

– Не здоровые имеют нужду во враче, но больные, – отвечает Иисус. – Пойдите, научитесь, что значит: «милости хочу, а не жертвы». Ибо Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию.

И призыв к покаянию, к духовному возрождению был услышан грешниками раньше, чем самодовольными «праведниками», обожаемыми народом. Тот же мытарь, Левий Матфей, вскоре стал одним из апостолов Христа, а затем – автором первого Евангелия…

Почему же грешники оказались ближе к Царству Небесному, чем фарисеи – люди образованные, патриотичные, ревностно охранявшие традиции и достоинство своего народа и к тому же по иудейским меркам весьма благочестивые? Иисус объяснил это в одной из Своих притч.

Два человека вошли в храм помолиться: один фарисей, а другой мытарь. Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю.

Мытарь же, стоя вдали, не смел даже поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику!

Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18, 10–14).

Мытарь, осознающий себя «нищим духом», более свят в глазах Иисуса, чем тот, кто исполняет все формальные установления морали, но несет в своем сердце гордыню и презрение к падшим. Еще сильнее осуждает Господь тех, кто, будучи вполне уверен в своей праведности, становится немилосердным и жестоким. Об этом – другая евангельская притча.

Некоторый человек шел из Иерусалима в Иерихон и попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе (Лк. 10, 30–35).

Священник и левит – храмовые служители, носители безупречных, по мнению современников, моральных и религиозных принципов, – прошли мимо погибающего, а самарянин – человек, чье национальное и религиозное сознание всегда считалось у иудеев чем-то второсортным, – проявил к нему трогательное милосердие. Это ли не свидетельство отступления людей, чтущих Бога лишь устами своими, от истины Его, от заповеданной Им любви?

Фарисеи, соревновавшиеся друг с другом в изобретении способов обойти Моисеев закон и совместить лицемерное благочестие с делами тьмы, вызывали святую ненависть у Господа Иисуса.