Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека

— Из рассказов Вячеслава Михайловича я понял, что обнажилась грань, за которой мог последовать взрыв с самыми тяжкими последствиями, — признавался автору этой книги Иван Фотиевич в 1991 году. — Ссора вспыхнула тяжелейшая, с матерщиной и угрозами. Сталин материл Тимошенко, Жукова и Ватутина, обзывал их бездарями, ничтожествами, ротными писаришками, портяночниками. Нервное перенапряжение сказалось и на военных. Тимошенко с Жуковым тоже наговорили сгоряча немало оскорбительного в адрес вождя. Кончилось тем, что побелевший Жуков послал Сталина по матушке и потребовал немедленно покинуть кабинет и не мешать им изучать обстановку и принимать решения. Изумленный наглостью военных, Берия пытался вступиться за хозяина, но Сталин, ни с кем не попрощавшись, направился к выходу.

Молотов рассказал Стаднюку потрясающие подробности! Когда нежданные визитеры спускались во внутренний двор наркомата обороны, где дожидались машины, Берия что-то возбужденно доказывал Сталину, зловеще поблескивая стеклами пенсне. По долетавшим обрывкам фраз Молотову показалось, что глава грозного ведомства предупреждал о возможности этой ночью военного переворота. Сталин выслушал, не проронив ни слова, а потом, не заезжая в Кремль, поехал на Кунцевскую дачу.

Машина Берии свернула на Лубянку. Это означало, что ее хозяин проведет на службе всю ночь, а его люди, расставленные в разных местах, будут докладывать ему о каждом подозрительном движении в городе.

Последствия

Ранним утром 30 июня 1941 года Сталин приехал в Кремль с принятым решением: вся власть в стране переходит Государственному Комитету Обороны во главе с ним, Сталиным.

Нарком обороны Тимошенко в тот же день был удален из Москвы и направлен в Смоленск — командующим Западным фронтом. Первый заместитель начальника Генштаба генерал-лейтенант Ватутин назначался начальником штаба Северо-Западного фронта.

Из тройки высокопоставленных военных, участвовавших во вчерашней крупной ссоре, в Москве оставался пока — на недолгое время — начальник Генштаба Жуков, с которого Берия не спускал глаз. Вскоре и Жуков тоже оставит Москву и направится навстречу своей неувядаемой славе.

Такие вот последствия имел скандальный инцидент в здании наркомата обороны поздним вечером 29 июня 1941 года.

Глава 7 СЕКРЕТНЫЙ ОРДЕН ЯКОВА ДЖУГАШВИЛИ

«Я солдат на маршалов не меняю», — произносит Сталин в киноэпопее «Освобождение» неожиданные для тогдашнего зрителя слова, и с легкой руки создателей фильма эта фраза становится крылатой.

Слова неожиданны потому, что речь идет о собственном сыне Верховного Главнокомандующего, которого предлагают обменять на попавшего в советский плен германского фельдмаршала Паулюса. Сталин решительно отклоняет предложение, что у одних вызывает восхищение (вот это поступок!), у других, наоборот, осуждение (даже собственный сын ему не дорог?).

Почему Сталин поступил именно так, а не иначе? Его поведение носило показной характер? Произносил ли он в действительности свою знаменитую фразу? И вообще, что произошло с Яковом в плену? После войны его видели то в Италии, то в Латинской Америке… Утверждают, что он натурализовался в Ираке, и Саддам Хусейн — его сын…

«Ваш сын в плену…»

Существует несколько версий о том, как Сталин впервые узнал о пленении старшего сына.

Одним из первых в советской печати отважный прорыв в дотоле запретную тему совершил известный военный писатель Иван Стаднюк, чей роман «Война» пользовался шумным успехом в семидесятые годы. В третьей книге романа, законченной в 1980 году, писатель вводит в ткань повествования персонаж старшего лейтенанта Якова Джугашвили.

Романисту эта сцена видится так. В день, когда Сталин решил, что пост наркома обороны следует занять ему самому, а Тимошенко переместить на командование Западным направлением, в кабинете у него находились Молотов и Калинин. Вошедший Поскребышев доложил о приезде Мехлиса. Начальник ГлавПУРа был непривычно мрачным и даже бледным.

— Товарищ Сталин, — сказал он, опасливо приблизившись к вождю, — я обязан сообщить вам об очень неприятном для всех нас политдонесении с Западного фронта…

— Докладывайте, — сказал Сталин.

И Мехлис доложил:

— Начальник политуправления Западного фронта сообщает, что, по всей вероятности, ваш сын, Яков Иосифович, попал к немцам в плен…

За окном кремлевского кабинета гремели раскаты грома, хлестнул ливень. Со стороны могло показаться, что Сталин не расслышал слов армейского комиссара.

— Точных подтверждений политуправление не имеет, — мучительно продолжал Мехлис, — но делается все возможное…

Сталин и сейчас даже не пошевельнулся, ибо заранее знал, с чем пожаловал к нему Мехлис. Молотов и Калинин, оглушенные дурной вестью, сочувственно и с болью смотрели на отвернувшегося к окну Сталина, не в силах понять, расслышал он в шуме ливня слова армейского комиссара или нет. А Мехлис, растерянно оглянувшись на них, заговорил вновь: