Тайны Васильков, или мое нескучное лето

— Я не выросла, — буркнула я. — То есть… не в этом дело.

— В этом тоже, — сказал Борька, поднимаясь. — Пойду вещи из машины принесу.

Глава 24, где сокровище сияет всеми гранями

Ночью опять шел дождь. Я ворочалась в своей кровати, думала о Ване и даже не вспоминала о сокровищах и тех, кто хотел их похитить. Даже тень пустого человека сегодня меня не пугала. Я слушала дождь и вспоминала. Вспоминала, как в первый раз увидела Ваню и почти поверила, что он тракторист, как мы с ним обследовали чердак, и он спросил, сколько мне лет, как он спал на моем крыльце и как смутился от того, что я его за этим застукала… И еще много чего. Оказалось, что у меня накопился целый ворох воспоминаний связанных с Ваней. И еще оказалось, что все эти воспоминания окрашены какой-то розовато-сиреневой дымкой.

Прелесть дождя еще и в том, что он обязательно когда-нибудь закончится. Рано или поздно, сегодня или завтра… В данном случае ждать пришлось до самого утра. Утром меня разбудил яркий солнечный свет, и я мгновенно вскочила с кровати, не чувствуя никакой сонливости, хотя обычно по утрам я брожу как сомнамбула, пока что-нибудь не встряхнет меня как следует.

Ваня пришел только к вечеру, и я весь день провела как на иголках.

— Позвони ему, — сказал Борька, снимая со стены в кухне картину.

Он с утра шел по нашим с Ваней следам, но мне это было совсем неинтересно. Я даже не полезла с ним на крышу заглядывать в трубу, что совсем уж на меня не похоже.

— Кому? — сделала я непонимающее лицо, для чего округлила глаза и слегка приоткрыла рот.

— Сама знаешь, кому.

— Он, наверное, спит. В последнее время у него для этого почти не было времени.

— А у тебя? — с еле заметным смешком спросил Борька.

— У меня — было, — буркнула я. — Ты же меня знаешь, если я не высплюсь, то я вообще ни на что не гожусь.

— Ага. Вернее, годишься только на то, чтобы уснуть прямо на лекции или в машине, остановившись на светофоре.

— Такое было только один раз!

— А я и не говорю, что два. Значит, не будешь звонить?

— Не буду.

— Ну и правильно, — согласился Борис. — Сам придет, никуда не денется. Слушай, — неожиданно спросил он. — А это все… действительно правда? — он посмотрел на меня с надеждой. Похоже, эта история с сокровищами вдохновила его не меньше, чем меня на первых порах.

Я помолчала несколько секунд, а потом откровенно ответила:

— Не знаю. Мне и самой не верится. Все время хочется себя ущипнуть или отвести к психиатру.

— Понятно.

Похоже, мое откровенное признание убедило его больше, чем это сделали бы любые доводы.

Устав изображать следопыта, Борька решил навестить бабу Грушу.

— Давно пора, — сказала я. — Она уже, наверное, обиделась, что ты не заходишь. Не забудь сказать, что отдыхал с дороги.

— Но она же не знает, что я приехал? — он вопросительно посмотрел на меня.

— Знает, даже и не сомневайся. И вовсе не от меня.

— А от кого?

— Борис, это деревня. Здесь все все знают. И я уверена, у местного населения уже есть несколько гипотез по поводу того, зачем ты заглядывал в трубу.

— Ты думаешь… кто-то меня видел?

— Здесь у всего есть глаза и уши. Привыкай.

— И как же можно так жить? — воскликнул Борис.

— Лично я просто не обращаю на такие вещи внимания. А тебе стоит придумать какую-нибудь версию по поводу фингала.

Фингал был замечательный. Лиловый в середине, желтый по краям… Красота, одним словом.

— Хочешь, я его тональным кремом замажу? Будет почти не видно.

— Может, мне еще губы накрасить, чтобы отвлекали внимание? Тогда точно никто про фингал не спросит…

— А что, идея! — обрадовалась я и сделала вид, что иду за помадой.

— Стоять! — скомандовал Борька. — Фингалы, как известно, только украшают мужчину.

— По-моему, шрамы… Ну да ладно. Надеюсь, Белке понравится, а Алинка не испугается.

— Белка — это… которая племянница?

— Ага. А Алинка — ее дочка. Очень любознательная девочка. Обязательно спросит, что это у дядя с глазом.

— Тут грабли есть? — спросил Борис.

— Грабли? Есть, наверное… А зачем тебе?

— Где они обычно лежат?

— Не знаю. Я их в глаза не видела.

— В общем, так. Скажем, что я вчера в темноте наступил на грабли.

Я захихикала.

— Классно. Ты — просто герой. Герой анекдота. О тебе теперь в Васильках легенды будут слагать.

— Ну и на здоровье. Роль клоуна мне вполне по вкусу.

— Не клоуна, — поправила я, — а городского идиота.

— Тем более, — сказал Ваня и мы пошли.

Баба Груша, действительно, ничуть не удивилась при виде Бориса. Соседки ей уже наверняка доложила о появлении в Васильках нового дачника. Но фингал оказался для нее новостью, значит, ночью никто ничего не слышал. Версия о граблях прокатила на ура, правда, Белка смотрела недоверчиво. Я ей подмигнула, а потом, когда баба Груша увела Борьку в дом, рассказала всю правду без прикрас. Она смеялась и одобрительно качала головой.

— Представляю твои эмоции, когда ты поняла, что доблестный рыцарь Ваня приволок на своем плече твоего собственного брата.

— Насчет эмоций ничего не скажу, но помню, что я хрюкала.

— Хрюкала?

— Ага. Хотела смеяться, но почему-то получался какой-то поросячий звук.

На крыльцо выбежала Алинка.