«Тайны Вечной Книги». Каббалистический комментарий к Торе. Том 2

Мы ему объяснили, что в университете занимаются таким образом: профессор говорит с кафедры, а ты сидишь и пишешь конспект, иначе не занимаются люди. Потому что книг есть тысяча, а тебе надо именно то, что рассказывает этот преподаватель. «Со скрипом», но РАБАШ согласился.

Потом я его потихоньку убедил, что надо записываться на магнитофон. О! Это была проблема!

Революция?

Да, это была революция. «Это я расскажу что-то, что будет записано моим голосом?! То, что ты пишешь, – это я сказал – не сказал: это ты записал. А моим голосом чтобы было записано?! Чтобы ты потом… Не знаю: куда это может деться и кто как этим воспользуется!».

Что это за страх был у РАБАШа?

Не знаю. Это переход из состояния изгнания, галута, к состоянию раскрытия.

Я видел, как это постепенно в нем рождается, как он переходит этот Рубикон. Это просто ужас! Отказаться от этого галутного состояния…

Но, в результате, РАБАШ позволил записывать все уроки на магнитофон. Даже Ваши индивидуальные занятия с ним – все записано.

Затем я начал делать чертежи и записи, магнитофонные и простые. Начал собираться материал. Все же не просто. Сегодня знаешь так, а завтра понимаешь по-другому. Сегодня записал так, а завтра ты не понимаешь, что записал. Начал накапливаться очень серьезный материал. И я был абсолютно уверен в том, что собираю его не для себя.

Человеку для себя, когда он развивается, этого не надо. Мы никогда не смотрим в прошлый материал. Нам надо следующее, будущее. Хотя, если посмотришь назад, ты увидишь, сколько там раскрываешь. Но так устроена жизнь, что каждый день должен быть все-таки новым, несмотря на то, что из вчерашнего ты можешь взять намного больше. Так складывается начало и конец пути.

Итак, РАБАШ совершил переворот: принял учеников – нерелигиозных, абсолютно чуждых ему по ментальности?

Приходят к тебе сорок учеников

Да. Вдруг приходят к тебе сорок учеников: абсолютно неверующих, из Тель-Авива, такие странные для всей твоей общины, для той среды, в которой ты находишься более полувека. И ты их принимаешь. И начинаешь обращать внимание на них! И ты начинаешь отдавать им все свое сердце. Это, конечно, поступок! И все происходит в Бней-Браке в закрытой общине!

Когда на него смотрят тысячи глаз людей религиозных.

Конечно! Это было что-то непонятное, ужас какой-то был! Никто не понимал: «Что? Ашлаг начал обучать неверующих, тель-авивцев, пацанов?! Молодых, не женатых?! Пришли к нему и начали заниматься! Как это может быть?!».

Все привыкли трактовать буквально сказанное, что можно заниматься каббалой только после сорокалетнего возраста. А я привел к РАБАШу двадцатипятилетних! Все привыкли к утверждению, что каббала только для тех, кто уже знает Талмуд и все прочее. А я привел к нему ребят, которые вообще ни разу не раскрывали эти книги. Даже презирали их! Ты понимаешь? Они покрывали голову – надевали кипу – разве что на похоронах или когда что-то случалось, и больше никогда – только по принуждению.

Таких людей РАБАШ принял заниматься каббалой против всех закоснелых установок! Не достигших сорока лет, не женатых, не «наполнивших себя» предыдущими знаниями Торы. Как такое может быть?! И мой Учитель пошел на это.

Откуда у него смелость на это? Этим РАБАШ доказывал, что пришло время для нового, настоящего, раскрытия каббалы в массы?

Я думаю, что он увидел возможность следующего шага и не мог удержаться. То есть он совершил духовную революцию.

Конечно, Бааль Сулам мог бы сделать то же самое. Он пошел бы на все! Это был человек, готовый ломать все рамки. А РАБАШ не мог себе этого позволить. Он не чувствовал себя на такой высоте. Он всегда чувствовал себя под своим отцом.

Даже на фотографиях: Бааль Сулам стоит – у него взгляд направлен вверх. РАБАШ рядом с ним – взгляд вниз. Это выглядит очень символично.

И все-таки РАБАШ согласился, чтобы Вы привели новых учеников.

И откуда?! От доктора Берга, которого все религиозные ругали, проклинали! Из того самого «Центра каббалы». Я пришел туда и предложил бесплатно преподавать – и не тем, кто приходит на лекции, а именно преподавательскому составу. Доктор Берг согласился.

Это тоже поступок. Берг согласился, хотя, наверное, понимал…

Я тебе скажу: «Он понимал». Да-да-да. Берг сам – но не его сыновья впоследствии. Я их знал с шестилетнего возраста. Они у меня в доме бывали и с моим сыном играли – они одногодки. Сам Берг понимал.

Что тоже похоже на какую-то революцию?