Тайны Великих раскопок

В 1892 году тридцатилетний ювелир переселился в Одессу. Здесь его никто не знал, поэтому сразу рассчитывать на хорошие заказы не приходилось. Мастер попал в сети ловких мошенников, которые предложили ему делать фальшивый антиквариат по представляемым копиям. От него не скрывали, что копии будут использоваться для подарков влиятельным лицам, но именно как копии или оригинальные вещи на античные мотивы. Рахумовский устраивал жуликов больше других ювелиров, так как один выполняет работу чеканщика, гравера и ювелира. Он согласился, потому что задумал шедевр — золотой «Саркофаг со скелетом». Миниатюрную вещицу Рахумовский хотел украсить рельефами, которые изображали бы этапы человеческое жизни. Скелет размером с палец ювелир решил сделать из 167 двигавшихся частей. (Впоследствии он получил за саркофаг золотую медаль в Париже.)

Весной 1896 года Европу облетело известие, что Лувр за огромные деньги приобрел найденную на юге России золотую тиару скифского царя Сайтафарна. Всех поражало художественное исполнение. На нижнем фризе изображались сцены из жизни скифов, на верхнем — мифы из «Илиады». Между ними, по кругу, была изображена городская стена с башнями и греческая надпись: «Царя великого и непобедимого Сайтафарна. Совет и народ ольвиополитов». Отсюда следовало, что золотую «шапку» подарили знатному скифу жители города Ольвии, причем сделали это по решению всего народа.

Сайтафарн был известен ученому миру из почетного декрета в честь Протогена: во II веке до н.э. царь «прибыл в Канкит и тре-

бовал даров» с ольвиополитов. Ученые Лувра напрямую связали это событие с появлением тиары, не удосужились даже поинтересоваться деталями происхождения вещи, и последняя заняла почетное место в витрине музея. Между тем сотрудникам Лувра стоило бы поближе познакомиться с прежним хозяином тиары.

В феврале 1896 года в Вене объявился одесский торговец древностями Ш. Гохман, который предложил императорскому музею купить некоторые древние вещи из клада, случайно обнаруженного в окрестностях Ольвии. До этого он побывал в Британском музее, но там Гохман имел репутацию проходимца, и англичане отказались даже взглянуть на тиару. А вот венцы купились, мысль о подделке даже не пришла им в головы. Но на их счастье у музея не оказалось тех денег, которые Гохман хотел получить за антиквариат. Тогда одесский жулик отдал тиару двум венским подельникам, поручив продать ее за максимально высокую цену. Венцы, взяв рекомендательные письма, отправились в Париж и через влиятельных и уважаемых людей предложили тиару Лувру. Ученые авторитеты братья Рейнаки, знаменитые эпиграфисты Фукар и Олло, директор национальных музеев Франции Кемлфен подвергли тиару самому дотошному анализу и не нашли ничего подозрительного. А надпись, выполненная по всем законам древнегреческой эпиграфики и совпадающая по шрифту с протоге-новским декретом, убедила экспертов в подлинноститиары. Она была приобретена за 200 тысяч франков золотом.

Надо сказать, что российские ученые не признали тиару, приобретенную Лувром, подлинной. Представлялось невероятным, чтобы о столь крупной находке не было ни сплетен, ни слухов. Такую же точку зрения высказал и немецкий ученый Фуртвенглер. Он отмечал, что изображения на тиаре грешат раз-ностильностью, которую античный мастер допустить не мог Но французы лишь снисходительно улыбались и все «происки» ученого мира приписывали зависти.

Через год в Одессе состоялся судебный процесс против Гох-мана, которого коллекционер Суручан обвинял в продаже подделок. На процессе первый раз упомянули имя Рахумовского, предполагаемого автора тиары Сайтафарна. Опять пошли всевозможные толки и пересуды, но французы и на этот раз «отбились»: речь уже шла не о подделке или подлиннике, а о чести французской Академии наук, которая не могла позволить себе так обмишуриться.

Прошло семь лет, и парижская газета «Матэн» опубликовала статью некого Элина, работника «фабрики» подделок произведений искусства. Этот ювелир объявил, что именно он автор тиары, которую изготовил по спецзаказу Элина разоблачили на следующий день: как выяснилось, названный им заказчик умер за четыре года до того, как «сделал заказ».

«Матэн» не собиралась сдаваться и скоро опубликовала еще одну статью русского ювелира, который утверждал, что изготовление тиары — дело рук Рахумовского. Последний — честный человек и не ведал, что творит для мошенников. Еще одно письмо прислала в редакцию проживавшая в Париже русская дама, которой Рахумовский признавался, что видел свое детище в Лувре, но боится заявлять об авторстве.