Тайны великой пустыни

Название религиозного учения, основным принципом которого является всеобъемлющий и последовательный дуализм, происходит от имени его создателя — Мани (216–274? гг.), проповедовавшего в Персии, Центральной Азии и Индии. Он учил, что зло является началом столь же самостоятельным, как и добро, а мировая история — это борьба изначальных и равноправных принципов бытия: света и тымы, добра и зла, бога и дьявола. Манихейство регулярно подвергалось гонениям со стороны зороастризма и римского язычества, христианства и ислама; в то же время оно оказало значительное влияние на средневековые ереси.

Принятие уйгурами нового учения имело для них важное значение. Фактически они перешли от шаманизма к религии, основанной на моральных принципах. Шаманисты считали, что даже убийство приносит человеку пользу в будущей жизни, а по учению манихеев запрещалось не только убийство людей, но и убиение животных и употребление в пищу их мяса. Правда, рядовым верующим (послушникам) разрешалось есть мясо, добытое иными способами. Избранники (праведники) питались исключительно «чистой», т. е. растительной, пищей. Главная обязанность послушников — любые подношения общине в виде милостыни. Им предписывались смирение, воздержание и другие заповеди. Основные занятия праведников — молитвы, проповеди, переписывание священных книг и т. д.

В 779 году в каганате произошел антиманихейский мятеж, который возглавил влиятельный сановник и родственник правителя. Среди убитых во время переворота были Бегю-каган и его два сына, а также ближайшие советники, в том числе религиозные проповедники из окружения кагана. Тем не менее уйгурское манихейство не ограничилось временными рамками каганата (прекратил свое существование в 840 год), успешно пережило его и способствовало созданию в оазисах Западного края самобытной культуры и искусства, собственной письменной традиции.

После вытеснения из Монголии уйгуры принесли это вероучение в созданные ими Турфанское и Ганьчжоуское княжества. Так, в Турфане манихейство в итоге утратило статус государственной религии, но сохраняло достаточно прочные позиции в различных этнических группах населения, о чем рассказывают многочисленные археологические находки, свидетельства историков и путешественников. Перед дворцом правителя Кочо (Гаочан) «ежедневно собирались 300 и 400 человек из джаверийцев (манихеев. — Н. А.), громкими голосами читали сочинения Мани». По мнению ученых, в Ганьчжоу манихейство имело еще большее влияние, хотя и там государственной религией стал буддизм.

_{Храм Конфуция в Урумчи}

В Восточном Туркестане (Синьцзян), как и в Китае в целом, произошло очевидное сближение манихейства и буддизма. Последний пришел в Поднебесную из Индии по Шелковому пути, что предопределило ключевую роль рассматриваемого региона в процессе его адаптации к новым реалиям. В результате длительных и интенсивных контактов буддизм постепенно интегрировался в духовную и политическую культуру Китая. Особую роль сыграли государства-оазисы. Восприняв буддийское учение, вне зависимости от своего статуса на том или ином этапе исторического развития они оказывали значительное идеологическое воздействие на своего могучего восточного соседа.

Успешное продвижение буддизма в Китае было непосредственно связано с возросшим притоком талантливых и превосходно образованных проповедников-иноземцев. Далеко не всегда они шли из Индии. Монахи-подвижники из Бирмы, Кушанского царства, Парфии, Согда, государств Восточного Туркестана, преодолевая огромные расстояния, также несли свои проповеди и священные тексты в неведомую им страну, находя здесь долговременное пристанище или оставаясь навсегда. Наиболее известны Ань Шигао, Кумараджива, Дхармакшема, Бодхидхарма, Парамартха (Чжэньди) и другие теологи.

Со временем получила широкое распространение практика путешествий китайских монахов в буддийские государства, и прежде всего в Индию. Они устремлялись далеко на запад, навстречу опасности, лишениями самым невероятным ситуациям в надежде приобщиться к таинствам религии, приобрести канонические книги для последующего перевода на родной язык и распространения учения. Из числа самых известных паломников следует выделить Фасяня (337? — 422? гг.) и, естественно, Сюаньцзана (600? — 664 гг.), имена которых часто упоминаются в настоящей книге. На первом этапе странствия монахов в основном совпадали с маршрутами Шелкового пути, но постепенно все большую актуальность приобретали передвижения по морю.

Монах, путешественник и переводчик Ицзин, отправившийся в Индию в начале 70-х годов VII века, составил жизнеописания тех, кто совершил паломничество в «западные земли». По его данным, из 65 человек 14 двигались по дорогам Центральной Азии, 8 прошли через Тибет и Непал, 41 плыли по морю мимо Малакки и Цейлона. Об обратном пути сохранились сведения только о 24 монахах: Центральную Азию пересекли 9, Непал и Тибет — 5, морскими судами воспользовались 10 человек.