Тайны великой пустыни

На Лобноре колонисты не задержались. Спустя год из Турфана прибыли солдаты, которые разрушили их дома. Староверы намеревались оказать сопротивление и даже призвали местных жителей к совместным действиям. Пытаясь склонить их на свою сторону, они уверяли, что у них есть колдунья, которая «может сотворить сколько угодно воинов». Лобнорцы пообещали поддержку, но сначала потребовали продемонстрировать чудо.

Хитрая женщина сказала, что для колдовства ей необходимо редко встречающееся растение. На ее беду местные жители раздобыли целый мешок указанного растения. Тогда плутовка объявила, что потеряла волшебную книгу и не помнит заклинаний на память. Обманутые и возмущенные лобнорцы наотрез отказались помогать русским.

Уничтожив поселение, солдаты отвели староверов в Турфан. Их дальнейшая судьба неизвестна, «ибо вскоре началось здесь восстание магометан против Китая». Четыре семьи ушли в Шачжоу (Дуньхуан), где мужчины, по приказу властей, были казнены; «куда делись женщины, лобнорцы не знают».

Путешественник поведал также старинное предание о небольшом мазаре, который являл собой «высокочтимую святость всего Лобнора». В давние времена шестеро мусульманских святых шли из Хотана в Турфан, с ними увязалась собака. Местный правитель оказал праведникам какую-то услугу. В ответ они подарили ему медную чашу, а позднее прислали красный флаг и бумагу на владение обеими драгоценностями.

Мусульмане якобы скрылись в пещере, что к северу от Турфана, со словами «мы еще вернемся». Собака осталась лежать у входа и вскоре окаменела. Святыни мазара — медная чаша и красный флаг— хранились в земле. Бумагу, завернутую в шелковую материю, положили в «грубой работы туграковый ящик, поставленный между маральими рогами в стенке западного фаса большого помещения». Со слов Н. М. Пржевальского, местные жители «чтят эту святость и уверяли нас, что только она одна удерживает их жить в таком худом месте, как Лобнор».

Главная интрига возникшей острой дискуссии по проблеме озера заключалась в определении его координат. Ф. П. В. Рихтгофен, отдавая дань проведенным исследованиям, отмечал, что исторический Лобнор должен находиться в другом месте, а не там, где его обнаружил русский ученый. При этом он ссылался на указания древних авторов и сведения, почерпнутые из китайских карт и трактатов по географии.

Кроме того, у немца серьезные сомнения вызвало утверждение о наличии в странном озере пресной воды: «Вопреки теоретическим и историческим известиям, мы узнаем от первого европейца, посетившего Лобнор и отличающегося редкой наблюдательностью, что это озеро пресное, а не соленое». Он полагал, что Н. М. Пржевальский описал, видимо, иное озеро, поскольку подлинный Лобнор должен находиться севернее. На его взгляд, река Тарим изменила направление течения, в результате чего один из ее рукавов течет в сторону древнего водоема, а основная вода ушла на юг, где образовала новое озеро.

Путешественник ответил на высказанные замечания публикацией в «Известиях Русского географического общества за 1879 год». В ней он очень деликатно обратил внимание своего оппонента на несовершенство китайских карт, которые «часто грешат крупнейшими ошибками». По его мнению, незаметно никаких протоков, идущих от Тарима на восток и питающих древний Лобнор; местное население ничего не знает о северном озере и не использует в разговоре таких названий, как Тарим и Лобнор. Что же касается минерализации воды, то она становится соленой, уходя в бескрайние солончаки и болота. Позднее сподвижник Н. М. Пржевальского П. К. Козлов утверждал, что вода в озере пресная лишь у устья Тарима, «далее она постепенно засолоняется».

Лобнорская проблема вызвала широкий резонанс в научном мире. К озеру устремились специалисты из европейских стран, в том числе из Англии, России и Швеции. Топографы, сопровождавшие англичанина А. Стейна, определили район древнего Лобнора, который прежде, как выяснилось, занимал значительно большую территорию. В ряде работ была высказана точка зрения, что одной из важнейших причин изменения контуров озера является миграция основного русла Кончедарьи.

В 1923 году эта река неожиданно вернулась в старое русло. В конце XIX века П. К. Козлов поделился своими наблюдениями: «…мы скоро достигли древнего ложа… Кончедарьи. Оно мертво; вид его печальный; уцелевшие берега наполовину низменные, наполовину возвышенные. По всему бывшему течению разбросаны сухие стволы тополей; многие еще продолжают стоять, будучи наполовину занесены песком, залегающим по обоим берегам древнего русла, в виде невысоких (10–15 футов) барханов».

Спустя двадцать с лишним лет картина стремительно поменялась. Вот что писал в 1928 году о том же самом месте в бассейне Кончедарьи другой исследователь: «Мы увидели реку с руслом до 200 шагов ширины, с довольно быстрым течением… Интересно было наблюдать, как новая растительная жизнь пробуждалась в мертвой долине, тишину которой нарушали шум волн, разрушение берегов, падение песчаных дюн в воду, движение сухих тополей… Все это было словно в сказке».