Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

Откройте «Ветхий завет», почитайте древние пророчества иудеев и вы поймете, каких страхов нагнали кочевники на весь регион: «Вот идет народ от страны северной, и народ великий поднимается от краев земли. Держат в руках лук и копье; они жестоки и немилосердны, голос их шумит как море, и несутся на конях, выстроены как один человек. Мы услышали весть о них, и руки у нас опустились, скорбь объяла нас, мучения как женщину в родах». Так стращает потомков Иеремия, глава 6, стих 22–23^{21}.

Ужас, который навели скифы на все ведущие страны Передней Азии, был настолько велик, что те дружно бросились перевооружать свои армии. На ассирийских стелах можно увидеть изображения двух всадников, скачущих на одной лошади. У одного из них в руках лук, и дабы он мог выстрелить, второй спешивался и держал узду их общего скакуна. Понятно, что такая «конница» не могла угнаться за легкокрылыми скифскими лучниками.

Наибольших успехов в послескифском перевооружении народов достигли разбитые ими наголову иранцы — мидийцы и персы. Они впоследствии, опираясь на усвоенные уроки, создадут Великую Персидскую державу.

Переднеазиатские походы скифов прославили имена их царей: Ишпакая, Прототия (Партатуа в ассирийской транскрипции), Мадия. Но было ли у скифов государство, в нашем понимании? В спорах по вопросу о «Скифском царстве» сломано копий не меньше, чем в походах этих кочевников.

Главная трудность для ученых состоит в том, что скифы (по крайней мере, их царское, господствующее племя) еще со времен переднеазиатских приключений не вели, да и не могли вести никакой хозяйственной деятельности, кроме, конечно, грабежей и выколачивания дани с народов Ближнего Востока. Неужели перед нами целое общество воинов-грабителей? Тем не менее, археологические исследования подтверждают это мнение тем, что все обнаруженные к югу и северу от Кавказского хребта скифские курганы раннего этапа являются могилами, во-первых, мужчин, а во-вторых, воинов, без каких-либо намеков на иной пол и другой вид хозяйственной деятельности^{{84, 170}}.

В классическую схему исторической науки о том, что все народы делятся на земледельческие, скотоводческие, племена охотников и рыболовов, ремесленников и торговцев, упрямые скифы укладываться никак не хотели. Более того, и возвратившись в Северное Причерноморье, скифы обустроили общество, где одно племя, кочующее в местах своего постоянного обитания в традиционных кибитках на колесах, было как бы коллективным господином остальных скотоводческих и земледельческих племен.

Кстати, по рассказу Геродота, благодаря которому мы так много знаем об этом народе, по возвращении из 28-летнего похода скифов ожидал неприятный сюрприз: «Ведь жены скифов вступилив связь с рабами… От этих же рабов и жен скифов выросло молодое поколение. Узнав свое происхождение, юноши стали противиться скифам, когда те возвратились из Мидии. Прежде всего, они оградили свою землю, выкопав широкий ров — от Таврийских гор до самой широкой части Меотийского озера»^{38}.

После того как истинные скифы расквитались со своими рабами и их потомками, применив вместо мечей нагайки, они, если верить греческому историку, создали державу, в состав которой входили три разных племени: царские скифы (или сколоты, как они сами себя называли), скифы-земледельцы и скифы-кочевники, а рабов стали ослеплять. Видимо, для профилактики.

Несмотря на кажущуюся невероятность этой легенды, она во многом подтверждается данными современных археологических раскопок. Так, на окраине скифского мира, в предполагаемых местах обитания скифов-пахарей, находят множество могил древних земледельцев с их весьма скромным инвентарем. Среди них изредка встречаются более богатые захоронения воинов-всадников с насыпными курганами. Как будто царственные всадники надзирают за покорными им землепашцами.

В центре же скифского мира захоронения земледельцев и скотоводов исчезают вовсе, и все могилы принадлежат более или менее знатным воинам. Такое своеобразное государство, где коллективный господин, в качестве которого выступает племя царских скифов, не смешивается с покоренным населением, но живет отдельно в собственных землях.