Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

Не менее трагичной оказалась и судьба Скила, скифского вождя, который, «царствуя над скифами, вовсе не любил обычаев этого народа», поскольку в силу полученного от матери воспитания тяготел к эллинской культуре. Поэтому данный правитель кочевников стал вести двойной образ жизни. В городе греческих колонистов Борисфене он заимел себе «большой роскошный дворец, обнесенный стеной. Кругом стояли мраморные сфинксы и грифоны… и поселил там жену, местную уроженку». Приходя в этот город, Скил приказывал запереть ворота, чтоб никто из скифов его не видел, переодевался в греческие одежды и жил как богатый эллин. «Месяц или больше он оставался в городе, а затем вновь надевал скифскую одежду и покидал город». Как-то раз двуличный Скил решил совершить обряд, посвященный богу виноделия и пьянства Вакху. «Скифы ведь осуждают эллинов за вакхические исступления. Ведь по их словам, не может существовать божество, которое делает людей безумными. Когда царь, наконец, принял посвящение в таинства Вакха, какой-то борисфенит, обращаясь к скифам, насмешливо заметил: «Вот вы, скифы, смеетесь над нами за то, что мы совершаем служение Вакху и нас охватывает в это время божественное исступление. А теперь и ваш царь охвачен этим богом: он не только свершает таинства Вакха, но и безумствует, как одержимый божеством. Если Вы не верите, то идите за мной, и я вам покажу это!» Скифские главари последовали за борисфенитом… При виде Скила, проходившего мимо с толпой вакхантов в вакхическом исступлении, скифы пришли в страшное негодование». Все войско тут же восстало против своего царя и не успокоилось, пока изменнику не отрубили голову. «Так крепко скифы держатся своих обычаев, — подводит итог своих рассказов Геродот, — и такой суровой каре они подвергают тех, кто заимствует чужие»^{38}.

Любопытно, что возмущение скифов вызывало поклонение тем богам, как в случае с Вакхом и Кибелой, которые у самих греков появились достаточно поздно и были заимствованы ими у прежнего населения Эгеиды, покоренного предками эллинов в ходе знаменитых нашествий ионийцев и дорийцев. Эти боги были весьма популярны у жителей малоазийских городов, а именно они были первыми греческими колонистами на побережье Черного моря. Стало быть, если б скифы заимствовали свой культ у греческих колонистов, в их пантеоне оказались бы в первую очередь те самые боги, за поклонение которым погибли Скил и Анахарсис. Значит, скифские божества ничего общего с греческими иметь не могут. Но почему же они так похожи на последних?

Выходит, что скифы, чья прародина то ли Средняя Азия, то ли вообще Юго-Восточная Сибирь, в частности Саяно-Алтайский регион, принесли с собой из глубин материка практически тех же самых небесных покровителей, что обитали на греческом Олимпе? Чем не загадка истории?

Но еще более любопытно то обстоятельство, что Геродот, называя скифские имена общих богов, относительно прозвища Зевса у кочевников — Папей — вдруг замечает, что оно, по его мнению, более правильное, чем у греков^{38}. Представляете феномен — просвещенный, цивилизованный грек, представитель нации, всегда высокомерно относившейся ко всем без исключения соседям, вдруг признает, что имя главного бога эллинского пантеона, отца всех богов, на языке варваров звучит вернее! «Папей», или точнее «папай», происходит, безусловно, от арийского наименования отца, предка. Сравни русское «папа». Очевидно, что некогда так же звался верховный бог у эллинов и память об этом была еще свежа в эпоху Геродота. Но оставим пока без ответа странную загадку скифских богов, поговорим о других обычаях этого уникального племени.

Храмов своим богам скифы не строили, за исключением святилищ Богу Войны. В честь него сооружали курганы из хвороста, в вершину которых вонзался длинный железный меч. Этому кумиру приносили человеческие жертвы, меч в ходе обрядов окроплялся кровью врагов.