Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта

На волне изобретения стремян и новой техники конного боя древним тюркам удалось создать самую совершенную армию своего времени. Конечно же, это была тяжелая кавалерия. Пехоты у этого племени не было. Вооружение всадника-воина составляли длинная легкая пика, так называемая камышина, прямой узкий меч-палаш или сабля с небольшим изгибом и достаточно широким клинком (своего рода переходный вариант от меча к сабле), а также сложный, сборный из дерева и роговых пластин лук гуннского типа.

Впрочем, лук как вид оружия тюрки не очень жаловали. Очевидно потому, что древнее искусство владения им, требующее многолетней тренировки, было во многом утрачено алтайскими кузнецами. По крайней мере, о своей державе тюркские каганы заявляли, что она создана «длинным копьем и острой саблей». Именно эти виды оружия вознесли данный народ к всемирной славе и сделали его основателем великого государства, превосходящего по своим размерам все ранее известные империи: Римскую, Александра Македонского или даже державу Аттилы.

Тюркский каганат в пору своего наивысшего могущества простирался от Желтого моря до черноморского побережья Кавказа и берегов Днепра, и от сибирской тайги до тропической Индии. Половина народов огромного азиатского континента признала власть наследников гуннов и преклонила головы перед черным знаменем с золотой волчьей головой.

Бросок на Запад

В истории тюркского племени есть один, не до конца проясненный историками, но очень важный эпизод — поход на Запад, предпринятый младшим братом Бумына Истеми-ханом. В западных, византийских источниках этот полководец именуется Сильзивулом или Дизавулом. Известно, что уже весной 554 года, то есть через шесть месяцев после окончательного разгрома Жуань-жуаньского каганата, багатур-джабгу Истеми с сотней тысяч тяжеловооруженных всадников устремился догонять заходящее солнце. Практически никто из этого войска не вернулся назад, в родные края. Тюрки Истеми основали новое государство, известное как Западнотюркский каганат, которое хотя, формально и признавало власть восточного кагана, на самом деле с первого дня образования было фактически самостоятельным.

Уход значительной части племени на Запад даже породил в ученой среде разговоры о том, что тюрки изначально делились на два разных племени — одно под властью Бумына, другое — Истеми. Но под такими утверждениями нет никаких оснований. Во-первых, «потомки волчицы» были немногочисленны, чтобы дробиться естественным путем. Во-вторых, никаких отличий во внешнем виде, языке, обычаях или воинских навыках у западных и восточных тюрок не было. В-третьих, сам Истеми носил титул джабгу, что подразумевало его претензии на трон восточного (главного) кагана, хотя на этот престол ни он сам, ни его ближайшие прямые наследники уже не вступят.

Другое дело, и это понимают все серьезные исследователи, что сам раскол на две разнесенные друг от друга на многие тысячи километров кочевые орды в самом начале образования самостоятельного государства подорвал силы этого племени и в конечном итоге погубил как Восточную, так и Западную державы.

Давайте попробуем представить себе обстановку на территории современной Монголии, сложившуюся в 553 году от Рождества Христова. Только что победоносная панцирная конница под черными знаменами разгромила своих бывших жестоких хозяев и обнаружила, что не имеет себе равных в Великой степи. В момент наивысшего упоения одержанной победой древние тюрки, должно быть, ощутили себя новыми владыками мира. Куда должны были направить свои несокрушимые орды новые «сотрясатели Вселенной»? Безусловно, на Юг — в Китай, страну неисчислимых богатств, покорных рабов, шелковых тканей, умелых наложниц и золотых слитков. Все северные кочевники от хунну до монголов Чингисхана, едва усилившись, устремлялись в эти края.

Страна тысячелетнего Дракона всегда была неизменной приманкой для голодных степных волков. Тюрки же, как ни странно, стотысячной ордой под предводительством Истеми вдруг направляют свои стопы не на близкий Юг, а на отдаленный, неизведанный Запад, в полунищие среднеазиатские степи, лишь слегка разбавленные оазисами Турфана, Карши, Согда и долинами рек Амударья и Сырдарья.

Что могло бросить тюрок в эту головокружительную авантюрную экспедицию, заставить их покинуть Родину, оставить далеко за линией степного горизонта знакомые горы и привычные зеленые долины? Какое чувство у вчерашних полуголодных рабов может быть настолько сильно, что заглушает голод и алчность? Только одно — месть. Конечно же, тюрки могли отправиться в этот поход по следам своих бывших повелителей жуань-жуаней, ибо трудно предположить, что вся эта огромная орда была уничтожена за несколько сражений.