Тайны военной агентуры

Ровно через двенадцать с половиной минут после первого сообщения о подводной лодке из воды зловеще возник ее длинный черный корпус. Едва субмарина всплыла, «Шатлен», «Пиллзбери» и «Дженке», в соответствии с планом, открыли по ней огонь — только из мелкокалиберных зенитных пушек, а сверху на нее спикировали истребители, прошивая ее палубу струями раскаленной стали из своих 0,5-калиберных пулеметов. Нарушением давления внутри корпуса лодки этот огонь не грозил.

Позднее мы узнали, что немцы как раз сели обедать, когда взрывы глубинных бомб бросили их на пол, а следом за ними и тарелки с едой. После того, как их оглушенный капитан дал приказ к всплытию, немцы, уверенные что судно тонет, бросились к выходному люку и стали покидать лодку. Они все были выловлены из воды и финальную сцену поимки субмарины хмуро досматривали уже с палубы «Шатлена».

Как только подлодка всплыла, я взял микрофон, и из громкоговорителей на кораблях впервые за многие десятилетия раздалась команда: «Абордажные команды — вперед!» Наш авантюрный план удался вполне. Немцы покинули лодку, даже не выключив двигателей, и она стала двигаться по кругу со скоростью восемь узлов. На воду были спущены вельботы, и вскоре лейтенант А.-Л. Дэвид с «Пиллзбери» первым взобрался на борт вражеского судна.

Дэвид и его люди имели все основания ожидать, что, когда они начнут спускаться в люк, их встретят пулеметные очереди. Им также было известно, что на немецких подводных лодках обычно стояли 14 взрывных зарядов с часовыми механизмами для самоуничтожения, а они не умели определять время по этим немецким часам. Тем не менее, они спустились в люк боевой рубки, готовые отстреливаться, но к своему некоторому удивлению обнаружили, что лодка абсолютно пуста и находится в их полном распоряжении — если только она не взорвется! (Впоследствии Дэвида наградили медалью «За доблесть», и он стал вторым из двух получивших эту награду за боевые действия в Атлантике. Другие моряки из его группы получили военно-морские кресты.)

В отсеке, где помещался главный пункт управления, абордажная команда обнаружила струю воды диаметром в шесть дюймов, хлеставшую из открытого отверстия кингстона и грозившую через несколько минут утопить лодку, и, быстро найдя клапан, остановили течь.

С «Гуадалканала» была передана команда: «Остановите двигатели, мы возьмем ее на буксир». Как только винты перестали вращаться, лодка стала погружаться кормой. Мы, не тратя времени, медленно двинулись вдоль корпуса лодки и бросили парням, находившимся на ней, трос. При этом ее отвратительная морда с четырьмя заряженными торпедными трубами едва коснулась борта нашего корабля.

— Боже! — с чувством произнес я.— На этой субмарине хозяйничает ватага любознательных ребят. Я тебя умоляю, не дай никому из них побаловаться с пусковыми кнопками торпед!

Как только мы потащили наш приз за собой, корма субмарины снова показалась из воды. Тем временем абордажные команды, действуя быстро и четко, отсоединили провода на взрывных устройствах, осмотрели лодку на предмет мин-ловушек и собрали все важные бумаги, так чтобы у нас было что показать, на случай если мы ее потеряем.

Хотя наш «мустанг» был заарканен и теперь надежно привязан, он еще не был обуздан — подлодку, которая должна была смирно идти за кормой, постоянно сносило вправо. Я подумал, что у нее, должно быть, заклинило руль, и это обстоятельство, вместе с сообщением ребят с лодки о том, что они обнаружили мину-ловушку, побудило меня отправиться на нее самому. Мне не терпелось ее осмотреть, и теперь, как самоназначенный «офицер, отвечающий за мины-ловушки», я мог это сделать. Обнаруженная ловушка была прикреплена к водонепроницаемой двери, ведущей в торпедный отсек. Нам нужно было проникнуть в этот отсек, чтобы добраться до ручного рулевого устройства. Инструкция по обезвреживанию бомб требовала удаления всех с судна во время этой операции, но времени было мало, а кроме того, подобную работу хорошо делать в компании. Поэтому ловушку я снимал при энергичном содействии двух ребят из абордажной группы, неудержимо помогавших мне многочисленными советами, и вскоре под широкие улыбки, озарившие наши сосредоточенные физиономии, дверь была открыта.

Когда я снова выбрался из люка на воздух, моим глазам предстал наш художник, стоящий у рубки с кистью в руках, и большие красные буквы нового имени подводного корабля: «Сап Do, Jr.» — «Кэн Ду, младший». Скоро мы его сократили, и он стал для всех просто «Младший».