Тайны военной агентуры

В результате на всем северном побережье только одна армия была готова к отражению вторжения: 15-я. В 7-й армии, охранявшей побережье Нормандии, ничего не знали о перехваченном сигнале, и приказ о боевой готовности там отдан не был.

Следующие две ночи, 2 и 3 июня, по радио снова передавали первую часть стихотворения-сигнала. Не прошло и часа после его повторения вечером Зиюня, как была перехвачена «молния» АП об объявлении о высадке союзников во Франции. Если предупреждение Канариса было верным, рассуждал Майер, то сообщение АП — «утка». «Молния», похоже, является изощреннейшей «утечкой» секретной информации. На самом деле той ночью оператор телетайпа Ассошиэйтед Пресс в Англии занимался с бездействующим пока аппаратом, пытаясь увеличить скорость его работы, и в какой-то момент вдруг запустилась перфорированная лента с обычным ночным коммюнике для русских. Через тридцать секунд аппарат остановили, но слова уже вылетели.

После первоначального замешательства Майер решил положиться на Канариса. Теперь он чувствовал себя сильно уставшим, но вместе с тем в приподнятом настроении. Приход рассвета и продолжающаяся тишина по всему фронту занимаемых армией позиций говорили о том, что он был прав. Теперь оставалось просто подождать еще некоторое контрольное время.

Тем временем командующий группой армий «Б» готовился отбыть в Германию. В семь часов утра автомобиль фельдмаршала, сидевшего рядом с шофером, проехал через деревню и свернул к ведущему на Париж шоссе. Отъезд из Ла-Рош-Гайон воскресным утром 4 июня очень устраивал Роммеля — лучшего времени для этого просто быть не могло. Рядом с ним на сиденье лежала картонная коробка с парой серых замшевых туфель ручной работы размера пять с половиной для его жены. На то была особая, чисто человеческая причина, по которой он хотел оказаться рядом с ней во вторник 6 июня,— это был день ее рождения.

Между тем в Англии, где было уже восемь часов утра (существовала разница в один час между британским двойным летним временем и немецким центральным временем), в мокром после дождя лесу около Портсмута в жилом прицепе после напряженной ночной работы спал генерал Дуайт Эйзенхауэр, верховный главнокомандующий союзными войсками.

Эйзенхауэр и его командиры сделали все возможное для того, чтобы быть уверенными, что высадка осуществится с использованием всех возможных шансов на успех и с минимальными людскими потерями. Теперь, после всех перипетий ее политической и военной подготовки, операция «Оверлорд» — кодовое название операции вторжения — зависела от причуд стихии. Погода установилась плохая, и все, что Эйзенхауэр мог до сих пор делать,— это только ждать и надеяться на ее улучшение. Но сегодня, в воскресенье 4 июня, наступил день, когда он должен был принять окончательное решение: начать или отложить вторжение.

17 мая генерал решил, что днем «Д» станет 5, 6 или 7 июня. Метеорологические исследования показывали, что два крайне необходимых для высадки погодных условия в эти дни в Нормандии ожидаются: поздно восходящая луна и отлив вскоре после наступления темноты.

Парашютистам и высаживающимся с планеров десантникам был нужен лунный свет, но неожиданность их появления на вражеской территории зависела от темноты до момента их прибытия к месту выброски. Поэтому поздно восходящая луна была нужна и им.

Высадку с моря следовало осуществлять во время малой воды, когда становились видны прибрежные железяки Роммеля. От этого отлива и будет зависеть хронометраж вторжения. Кроме того, что еще больше усложняло метеорологические расчеты, высадка второй волны войск должна также осуществляться во время отлива — и до того, как начнет светать.

Эти два критических фактора — лунный свет и отлив — сильно связывали Эйзенхауэра в действиях. Лишь один отлив уменьшал число подходящих для высадки дней в каждом месяце до шести — а из них только три были безлунными. Но это было еще не все, существовали и разные другие факторы. Во-первых, всем участникам операции были необходимы дневной свет и хорошая видимость в течение длительного времени. Свет был нужен для того, чтобы различить побережье и сориентироваться, морякам и летчикам — чтобы заметить свои цели и чтобы уменьшить риск столкновения в ситуации, когда масса кораблей начнет маневрировать почти борт о борт. Во-вторых, требовалось спокойное море, так как помимо урона, который мог нанести флоту шторм, существовала угроза морской болезни, способной сделать солдат небоеспособными еще до того, как они ступят на берег. В-третьих, был нужен слабый, дующий к берегу ветер, который очистил бы побережье от дыма так, чтобы были видны цели. И наконец, союзникам требовались еще три спокойных дня после дня «Д» для быстрого наращивания сил и средств в зоне высадки.