Тайны войны

Дальнейшие события показали, насколько был прав Буфолино, завсегдатай Пьяцца Колонна – улицы римских биржевиков. Совет Буфолино оказался как нельзя кстати. Гитлер только что захватил Прагу. Вопреки дружеским заверениям, он что-то замышлял против итальянского союзника. Секретные агенты доносили об оживлении немецких резидентов на Балканах. После тревожных раздумий бессонной ночью Муссолини позвонил зятю. Просил срочно приехать в Торловию, в загородную виллу.

Чиано никогда не видел тестя в таком подавленном состоянии. Он выглядел скверно. Отеки под воспаленными глазами, землистый цвет утомленного лица говорили о тяжелой бессоннице или разыгравшемся приступе язвы желудка.

В предместьях Рима уже наступила весна. В одну ночь каштаны покрылись кремово-розовыми цветами. Со стороны Тибра ползли нездоровые мглистые хлопья тумана. Туман оседал на шоссе, и влажная дорога блестела, как после дождя. На открытой веранде было прохладно, сыро, и Муссолини пригласил зятя в библиотеку.

– С Албанией надо кончать! – раздраженно воскликнул он. – Почему мне не дозволено делать то, что может Гитлер? Почему? Он в одну ночь превращает Чехословакию в свою провинцию, а мы должны смотреть на Албанию и ждать, когда в один прекрасный момент он и ее приберет к рукам!

Чиано поддакнул, чтобы подлить масла в огонь.

– Мне кажется, дуче, немцы сами целятся на Балканы. Не исключена возможность, что Гитлер силой воспрепятствует нам занять Албанию.

– Я думал об этом. – Муссолини прошел вдоль библиотеки и вернулся обратно. – Сомнительно, чтобы Гитлер решился на серьезные действия, но все же я прикажу сосредоточить войска на венецианской границе. Немедленно, завтра же! Если немцы вздумают остановить нас, мы будем стрелять в них. Стрелять! – Дуче опустил на стол тяжелый кулак. – Будем решительны! Я не могу оставаться спокойным, когда сосед набивает себе карманы, а мы не можем ничем попользоваться из соседнего огорода. Нам никто не помешает покончить с Албанией. Разве вы не видите безразличие англичан и французов? Они пальцем не шевельнут, чтобы вмешаться. Им нужно, чтобы все было благопристойно. В остальном они умывают руки. У Чемберлена другие замыслы. Он, как и Гитлер, глядит на восток.

– Тогда у меня есть предложение – занять Албанию в четверг или в пятницу на той неделе.

– Почему?

Чиано рассказал дуче о предстоящих родах албанской королевы. Муссолини пришел в восторг. Вот то, что нужно! У него повысилось настроение, он оживился, начал шутить. Взялся сам написать соглашение, которое дадут подписать албанцам.

– Кажется, я готов быть крестным отцом у Зогу! – воскликнул он. – Мы с нетерпением станем ждать радостного события! Говорите, в четверг? Это будет…

– Шестое апреля, – подсказал Чиано, – страстная неделя.

– Вот и отлично! Господь бог простит нам… Начнем в страстную пятницу, когда взоры католиков устремлены к всевышнему. Не так ли? – Муссолини засмеялся своей шутке. – Давайте действовать. А Гитлеру на Балканах подставим ножку. В общем, мутите воду. Мы уже говорили с вами – к румынской нефти дорога лежит через Албанию. Посмотрим, кто вперед окажется у нефтяных вышек. Англичане тоже замышляют что-то, я уж не говорю об американцах. Но опередить всех должны мы. Албания будет нашим плацдармом.

С того дня все внимание министра иностранных дел, генерального штаба и, конечно, самого Муссолини сосредоточилось на албанской границе.

В конце марта Чиано записал в дневнике. Ему он доверял наиболее сокровенные мысли: