Тайны загробного мира. Духи, привидения, голоса

Не исключено, что домашний полтергейст, или «барабашка», — сущность того же порядка, что и известный людям с древности… домовой. В верованиях славянских и некоторых других народов это дух, живущий в доме и хранящий традиционный порядок в нем и благополучие членов семьи. Другие названия: у русских — «дедко», «хозяин», «доможил», «суседко» и прочие; у белорусов — «хатник», «господар»; у украинцев — «хатнiй дiдко»; у поляков — «хованец»; у чехов — «скржитек», «рарашек» и др. Согласно некоторым поверьям, он не только хранит дом, но иногда и наказывает людей за нарушение обычаев и непочтение, душит их во сне, пугает и т. д. С верой в домовых были связаны некоторые старинные обряды: кормление домового, приглашение на новоселье в новый дом и пр.

На проблему обратили внимание и психотерапевты. По их мнению, если считать, что полтергейст — не призрак и не дух, а неконтролируемый вид психокинетической энергии, то исходить она может от людей с неразрешенными жизненными проблемами или глубоко подавленными эмоциями. Чаще всего деятельность полтергейста проявляется в тех случаях, когда эмоции накапливаются, а затем превращаются в неконтролируемую полем вспышку.

Обычно в дополнение к очищению жилища от странных явлений специалисты рекомендуют терапию. Они полагают, что психологов непременно следует обучать терапевтической работе с людьми, страдающими от полтергейста, а заодно и пониманию мира оккультных сил. Большинство людей, которым досаждал этот феномен, освобождаются от него, как только выясняют, а затем заново переосмысливают внутренние неразрешенные моменты, являющиеся психологической причиной проблемы.

Проделки Оникса

Под таким заголовком в одной из московских газет был опубликован репортаж с места события, где появился полтергейст. Это случилось в конце лета 1989 года. В московской квартире, в которой жила семья из четырех человек, стали происходить странные события, не поддающиеся объяснению: котлеты из холодильника полетели в большую комнату, за ними сыр и пачки сырковой массы, тряпка из туалета ударила взрослого сына Сашу, а затем и хозяйку квартиры Валентину Ивановну. Далее улетели сигареты, которые потом так и не нашли, ведро из туалета оказалось на софе, крышка кастрюли ударилась о стенку, за ней — пузырек из-под лака.

Все это Валентина Ивановна поминутно записала в свой дневник, отметив, что это был «продуктовый день». А в следующие два дня стало еще хуже. На балконе лежали два помидора, которые оказались на софе, причем один был разрезан пополам. Мокрая тряпка очутилась на шее у Саши, завязанная как шарф. Ученическая резинка ударилась о стенку, маленькая подушка полетела в Валентину Ивановну. Стали расстилать постель для двенадцатилетней Наташи — раскладушка вместе с ней перевернулась, а на следующий день утром «кто-то» снова сбросил девочку с постели.

Неугомонный «барабашка» почему-то меньше всего досаждал мужу Валентины Ивановны — Григорию Павловичу. Всем остальным доставалось по полной. Валентина Ивановна с удивлением и горечью рассказывает, комментируя и дополняя ответы, полученные гостями-экстрасенсами:

«Он сказал, что его зовут Оникс. Имя выясняли по буквам. Уходить от нас не собирается, нравится ему здесь. Он много чего наговорил. Об одном молчит: о причинах своего безобразного поведения. В квартире спонтанно включается и выключается свет. В самых неподходящих местах неожиданно появляется вода. Исчезают вещи, и, наоборот, появляются чужие, например фарфоровые фигурки.

Такая чертовщина началась еще осенью 1987 года и дает о себе знать периодически, всплесками».

«Сидим как-то все вместе в большой комнате, смотрим телевизор, — вспоминает Григорий Павлович. — Невольно оборачиваюсь — от двери к серванту летит наш чемодан! Долетел и упал…»

«А еще находим тюбики с выдавленным шампунем, зубной пастой, — дополняет Наташа. — Однажды на бумаге нарисовал пастой какие-то странные иероглифы, сама я вообще китайский изучаю, но ничего похожего на этот или другой язык.»