Тайны запретного императора

Но все-таки Манштейн, кажется, слегка упрощает ситуацию. Миних хорошо знал Бирона и вряд ли надеялся заправлять при нем всеми делами, тогда как армия и так подчинялась фельдмаршалу. Однако честолюбие и тщеславие жгли Миниха сильнее, чем предостерегало чувство осторожности. По характеру Миних и Бирон были схожи – оба были заядлые игроки в жизни (а Бирон ежедневно и за карточным столом), и намерение убрать такого могучего и умного соперника, как Бирон, могло воодушевлять Миниха – «десперата», и сулило потом немыслимые блага и славу. Все зависело от личного мужества и решительности самого фельдмаршала, а этого ему было не занимать. К тому же Миних, как никто другой, понимал, что у Бирона, с тех пор как ушла в мир иной императрица Анна Иоанновна, нет никакой реальной опоры. Как уже сказано выше, Миних не только знал (как, впрочем, и Бирон) о настроениях гвардии, но и решил использовать эти настроения в своих целях. Бирон, уже сидя в Шлиссельбурге, в марте 1741 года, вспоминал, как Миних ему говорил, что «Преображенская гвардия ныне его (т. е. Миниха. – Е.А. ) более любит, нежели при жизни» Анны Иоанновны. Это регенту не понравилось, и он намеревался помешать усилению Миниха: «А после того времени принял я в рассуждение, что у него первый и люднейший гвардии полк и почти вся армия под командою…, того ради восприял я намерение о сем Е.и.в. высоким родителям объявить и мнение свое о фельдмаршале обеим их императорским высочествам я открыл бы, но понеже его фамилия в милость обращалась (брат и сын Миниха служили при дворе Анны Леопольдовны. – Е.А. ), того ради в том отважиться не хотел» [218] .

Дворцовый переворот произошел необыкновенно быстро и легко. Манштейн не скрывал своего изумления по этому поводу. Как признался ему офицер, стоявший, по-видимому, в карауле Летнего дворца, он «не мог понять, как все это могло обойтись так легко, ибо, судя по всем принятым мерам, дело не должно было удаться: если бы один только часовой закричал, то все было бы проиграно». Да и сам Манштейн был уверен, что «если бы один только человек исполнил свой долг, то предприятие фельдмаршала не удалось бы» (напомним, что он писал о себе в третьем лице). Конечно, свою роль сыграло то обстоятельство, что на караулах стояли преображенцы, знавшие Манштейна в лицо. Но все-таки они проявили беспечность и, как писал Манштейн, нерадение – ведь регент накануне приказал никого не пропускать во дворец. «Это-то нерадение гвардейцев, на которое не было обращено внимания при великой княгине (Анне Леопольдовне. – Е.А. ), и облегчило тот переворот, который год спустя предприняла царевна Елизавета» [219] . Как военный, Манштейн по-своему – с точки зрения воинского устава, соблюдения офицерской чести и исполнения долга – прав, но ведь и он в ту ночь проявил «нерадение» в защите регентства Бирона, которому, как и все другие, присягал.

И, наконец, последнее: известно, что Миниху часто везло. Военные историки ломают голову над тем, как ему, полководцу столь бездарному, удалось добиться значительных побед в Русско-польской и Русско-турецкой войнах 1730-х годов. Кажется, что удача и счастье никогда не покидали Миниха. От поражения его не раз спасал счастливый случай или фантастическое везение. Когда он бросил штурмовые колонны на стены турецкой крепости Очаков, то почти потерпел поражение – штурм оказался неподготовлен, гарнизон крепости успешно отбил натиск, нанеся огромные потери нападающим. Миних, видя, как гибнет на стенах и во рву его армия, уже рвал на себе волосы и сам под пулями бросился было в самое пекло (кстати, именно тогда возле него находился принц Антон-Ульрих), как вдруг неожиданно взорвался главный пороховой погреб в турецкой крепости и чудовищный взрыв погубил все укрепления, похоронив под обломками половину гарнизона. Миних праздновал победу над одной из сильнейших крепостей Причерноморья. В сражении под Ставучанами, также по неизвестным до сих пор причинам, турки вдруг впали в страшную панику, оставили укрепленный лагерь и, бросая пушки и оружие, побежали в сторону крепости Хотин. Потери русских в этом деле составили всего 19 человек. Огромные трофеи достались победителю. Но это еще не все. Бежавшие от Ставучан турецкие солдаты ворвались в сильнейшую в Подолье крепость Хотин, и ее 10-тысячный гарнизон, также объятый паникой, бежал следом за армией, бросив на произвол судьбы бастионы этой поистине неприступной, вырубленной в скале крепости и даже свои знамена… А тут какой-то дворец в Летнем саду! Впрочем, Манштейн, довольно критически относившийся к своему командиру, писал, что «гораздо легче было бы арестовать герцога среди белого дня, так как он часто посещал принцессу Анну в сопровождении одного только лица. Графу Миниху или даже какому-нибудь другому надежному офицеру стоило только дождаться его в прихожей и объявить его арестованным при выходе от принцессы. Но фельдмаршал, любивший, чтобы все его предприятия совершались с некоторым блеском, избрал самые затруднительные средства» [220] . И это ему вполне удалось.