Тайны знаменитых пиратов, или «Сундук мертвеца»

Двое взрослых и мальчик всерьез обсуждали пре­имущества абордажного багра перед топором и ко­пьем. Или, скажем, каков должен быть запас пороха для двенадцатифунтовой пушки, где лучше хранить мушкетные заряды, фитили и ручные гранаты. Спо­рили и по поводу изображений на пиратском флаге. Один считал, что чаще всего на нем красовались устрашающие череп и кости («Веселый Роджер»). Дру­гой доказывал, что столь же часто на черных стягах встречались человек с саблей в руке (морской раз­бойник), трезубец или дракон, песочные часы, напоминающие о быстротечности жизни (а проще гово­ря: лови момент). Иногда, не мудрствуя лукаво, про­сто писали слово «фортуна».

Те же изображения выбирали для татуировки, в качестве амулетов суеверные пираты использовали ракушки и кусочки дерева. Какие напитки предпо­читали они: ром или арак, пальмовое вино или смесь из морской воды и пороха? Это тоже являлось предметом обсуждения.

Одним словом, Стивенсон жил в мире героев рождавшейся книги. И можно предположить, что ему не раз казалось, будто он и в самом деле один из них. В этом сказывалось его вечное стремление к лицедейству, жившее в нем актерство. Многие отме­чают эту особенность писателя – соответственно нарядившись, исполнять перед самим собой ту или иную роль. Здесь Стивенсон выступал как бы после­дователем теории творчества своего любимого Кольриджа: поэт должен уметь вживаться в чужое созна­ние и полностью перевоплощаться в своего героя.

Но ведь такая способность художника приносит и великое счастье, и великую боль. Разве Бальзак умер не оттого, что был замучен поступками своих вымышленных героев? А Флобер? Больше всего он боялся «заразиться взаправду» переживаниями своих персонажей, испытывая в то же время огромное на­слаждение «претворяться в изображаемые существа». Точно так же Э.-Т.-А. Гофман, когда творил образы своих фантазий и ему становилось страшно, просил жену не оставлять его одного. Над порожденными собственным воображением героями обливался сле­зами Ч. Диккенс, мучился Г. Гейне и страдал Ф. До­стоевский. Они были актерами в самом подлинном смысле этого слова в окружении огромной и пестрой толпы созданных ими образов.

Мечтатель Стивенсон щедро наделял себя в твор­честве всем, чего ему недоставало в жизни. Часто прикованный к постели, он отважно преодолевал удары судьбы, безденежье и литературные неудачи тем, что отправлялся на крылатых кораблях мечты в безбрежные синие просторы, совершал смелые по­беги из Эдинбургского замка, сражался на стороне вольнолюбивых шотландцев. Романтика звала его в дальние дали. Увлекла она в плавание и героев «Острова сокровищ».

Теперь он жил одним желанием, чтобы они до­плыли до острова и нашли клад синерожего Флинта. Ведь самое интересное, по его мнению, – это поис­ки, а не то, что случается потом. В этом смысле ему было жаль, что А. Дюма не уделил должного места поискам сокровищ в своем «Графе Монте-Кристо».

Под шум дождя в Бремере было написано за пят­надцать дней столько же глав. Поистине рекордные сроки. Однако на первых же абзацах шестнадцатой главы писатель, по его собственным словам, позор­но споткнулся. Уста его были немы, в груди – ни слова для «Острова сокровищ». А между тем мистер Гендерсон, издатель журнала для юношества «Янг фолкс», который решился напечатать роман, с не­терпением ждал продолжения. Но творческий про­цесс прервался. Стивенсон утешал себя: ни один ху­дожник не бывает художником изо дня в день. Он ждал, когда вернется вдохновение. Но оно, как видно, надолго покинуло его. Писатель был близок к отчаянию.

Кончилось лето, наступил октябрь. Спасаясь от сырости и холодов, Стивенсон перебрался на зиму в Давос. Здесь, в швейцарских горах, к нему и пришла вторая волна счастливого наития. Слова вновь так и полились сами собой из-под пера. С каждым днем он, как и раньше, продвигался на целую главу.

И вот плавание «Эспаньолы» завершилось. Кон­чилась и литературная игра в пиратов и поиски со­кровищ. Родилась прекрасная книга, естественная и жизненная, написанная великим мастером-повест­вователем.

Некоторое время спустя Стивенсон держал в руках гранки журнальной корректуры. Неужели и этой его книге суждено стать еще одной неудачей? Поначалу, казалось, так и случится: напечатанный в журнале роман не привлек к себе ни малейшего внимания. И только когда «Остров сокровищ» в 1883 году вышел отдельной книгой (автор посвятил ее своему пасынку Ллойду), Стивенсона ждала за­служенная слава. «Забавная история для мальчишек» очень скоро стала всемирно любимой, а ее создате­ля – РЛС – Роберта Льюиса Стивенсона – при­знали одним из выдающихся английских писателей. Лучшую оценку в этом смысле дал ему, пожалуй, Р. Киплинг, написавший, что творение Стивенсо­на – «настоящая черно-белая филигрань, отделан­ная с точностью до толщины волоска».

ШАНСИЛАУ, или ВСТРЕЧИ КАМОЭНСА С ПИРАТАМИ

Изгнание