Тайные битвы XX столетия

И все же исторический договор состоялся: Горбачев и апостолы «нового мышления» Яковлев и Шеварднадзе договорились с Бушем об окончательных «демократических переменах» в Восточной Европе. Детали этого договора снова были удержаны в секрете, но, как и о рейкьявикских соглашениях, о них можно судить по реально развернувшимся событиям…

ГДР

Выполняя тайные договоренности, достигнутые в Рейкьявике, Горбачев сосредоточил свои усилия на разрушении Варшавского договора. Его краеугольным камнем и форпостом на Западе была ГДР. Подкрепленная советскими танками, защищенная Берлинской стеной и «самой непроходимой границей в мире» с ФРГ, она являлась крепким орешком не только для войск НАТО. Режим Хоннекера был, в отличие от Польши, внутренне довольно прочным. Начиная с 1961 г. в Восточной Германии не наблюдалось заметных волнений, как и сильного диссидентского движения. Экономическая ситуация в стране не могла характеризоваться как блестящая, но и кризис еще далеко не назрел.

Осенью 1987 г. Восточный Берлин посетил президент США Рональд Рейган. Его встречала молчаливая недружелюбная толпа, подобранная из членов СЕПГ и сотрудников «штази». Невзирая на отсутствие энтузиазма, американский гость выступил с речью, в которой предсказал скорое падение Берлинской стены и объединение Германии. Но рычаги управления этих будущих, казавшихся тогда фантастическими, событий находились не только в Берлине и Вашингтоне.

Как и в случае с другими братскими партиями, с конца 1987 г. Горбачев и Международный отдел ЦК КПСС начинают оказывать давление на СЕПГ с целью «демократизации внутриполитической жизни в республике». Но старую лису Хоннекера было не так-то легко провести: он цепко держался за власть. Аппарат правящей партии в массе своей состоял из преданных ему ортодоксов-марксистов, с самого начала настороженно воспринявших советскую перестройку. По мере углубления последней Хоннекер с сотоварищи предпринимают «меры обороны». Летом 1988 г. руководитель СЕПГ совместно с лидерами Чехословакии и Румынии пытался договориться с московскими «консерваторами» о смещении Горбачева. Неудача подхлестнула усиление внутренней цензуры и даже ограничение подписки на московскую прессу, дышавшую «заразой разложения».

Меры были не напрасны: с начала 1989 г. в ГДР началось определенное «брожение». В основном оно сводилось к попыткам молодых восточных немцев всеми возможными путями выехать на Запад. Несколько сотен, а затем тысяч их, преимущественно через Венгрию в итоге перебрались на ту сторону от «железного занавеса». Несмотря на шумную западную рекламу этого «исхода», процесс не представлял еще непосредственной угрозы режиму. В Берлине припоминали, что в 1980-м волна эмиграции с Кубы была куда более высокой, но в результате ее Кастро лишь укрепил свои позиции, выпустив из страны активные и опасные элементы.

Но здесь хуже было то, что тогда кубинского лидера поддерживала Москва, а теперь она не только отвернулась от «немецких друзей», но и ставила им палки в колеса. Гости из Советского Союза слышали в восточногерманских высоких кабинетах один и тот же вопрос: «Вы хотите устроить у нас переворот? Зачем?» Позднее, уже сидя в берлинской Тюрьме «Моабит», Хоннекер, впрочем, признает, что имел ответ на этот вопрос: «Обновление» ГДР, закончившееся присоединением к ФРГ… было запрограммировано в Вашингтоне после закулисных переговоров Горбачева и Шеварднадзе с руководством США еще на заре перестройки».

Действительно, меры «партийного влияния» Горбачева до поры до времени не давали результата: Хоннекер ни на йоту не сдвинулся в сторону «гласности и демократии». Поэтому, как поняли в Берлине, советский вождь решил использовать другие каналы, в том числе КГБ. Так, в апреле 1989 г. в ГДР прибыл с «инспекционной» поездкой новый глава Первого (разведывательного) управления Лубянки генерал Шебаршин. Агенты Москвы негласно поддержали вдруг возникшее оппозиционное движение, обрабатывали в соответствующем духе людей в партийном аппарате. Немцы даже попытались установить наблюдение за советским посольством- штаб-квартирой «шпионов перестройки». Хоннекер в начале 1989 г. запретил распространение в стране советского дайджеста «Спутник» как «подрывного». Любопытно, что он издавался АПН — известной «фирмой» КГБ. Впрочем, руководство восточногерманских органов безопасности под влиянием коллег из Москвы само уже готовилось «поддержать демократию».