Тайные боги Земли

Впоследствии я много и долго размышлял о том, почему сделал именно так, а не иначе, но так и не смог постичь логику своего поведения. Скорее всего, виновато любопытство, присущее всякой божьей твари, даже не вполне разумной.

Лишь оказавшись по другую сторону портального перехода, я осознал, что сделал вовсе не то, что собирался сделать, но сожалеть о содеянном в данный момент с моей стороны было неблагоразумно. Посмотреть одним глазком на тутошние чудеса и диковинки и рвать когти, что есть мочи – вот моя основная задача.

На этот раз здесь все выглядело совершенно иначе. Я оказался в центре выжженной солнцем пустыни на вершине огромного, как гора, бархана. Между прочим, весьма странной пустыни. Песок – черная угольная крошка. Кругом барханы, будто океанские волны вздымаются на неимоверную высоту. Внизу, у подножия песчаной горы, на которой я находился, растет несколько кустов, более всего похожих на перекрученную немыслимым образом колючую проволоку. Безоблачное небо какого-то неприятного сизо-лилового оттенка. Солнце над головой – не привычный желтый шарик, а нечто остервенелое, заливающее окружающий мир нестерпимо-ярким синим светом.

«Вот ведь незадача! – подумал я. – В прошлый раз был хотя бы какой-никакой путь, теперь что-то новенькое».

Какое-то время я стоял и тупо пялился на окружающий пейзаж, как вдруг осознал, что весь мой костюм состоит из одной лишь набедренной повязки. Слава Богу, вокруг не холодно, и под ногами не валяются битые пузыри из-под водяры и пива.

Все происходящее было настолько реальным, что мне стоило больших трудов убедить себя в том, что это всего лишь сон, иначе говоря: образ, скомпилированный воспаленным сознанием или подсознанием из всего того, что мне когда-то уже доводилось видеть собственными глазами. К примеру, вон те кусты местного саксаула – по сути, самое настоящее проволочное заграждение, а черный песок – воплощенный в образ символ какой-нибудь душевной бяки. Что означает голубое солнце, я пока не знал, но, надеюсь, скоро узнаю.

Разъяснив, таким образом, себе самому сакральный смысл развернувшейся передо мной панорамы, я немного успокоился. Зря, оказывается, волновался – это всего лишь сон, яркое, до неправдоподобия реалистичное видение. А может быть, и та пытка огнем, и страшный зверь из земных глубин, и батюшка – также были всего-навсего моим ночным кошмаром, и никакого Пламенного Пути вовсе не существует. Вон и Митрофаныч ничего не слышал о чем-нибудь подобном, это при его-то весьма солидном возрасте.

В таком случае, пора просыпаться – нечего тут торчать посреди этих неправильных барханов. Почему неправильных? Во-первых, песок черный, какого в природе не бывает, а во-вторых… да черт их знает… неправильные, и всё тут. И вообще, всё здесь не так, как бывает на самом деле, а, значит, тоже неправильное.

Активно встряхнул головой и пожелал проснуться. Никакого эффекта. Пустыня вместе с барханами, «колючей проволокой» и черным песком никуда не пропала, а продолжала упорно маячить у меня перед глазами. Озвучил вышеозначенное желание, при этом для верности часто-часто захлопал глазами – это, насколько мне известно, наипервейшее средство для экстренной эвакуации из прилипчивых кошмаров. Не сработало. Чтобы гарантированно вернуться в реальность, крепко ущипнул себя за икроножную мышцу и еще интенсивнее стал трясти головой. Не верьте умникам, утверждающим, что во сне не бывает боли. Бывает и еще как бывает, доложу вам. Во всяком случае, я ее почувствовал и не где-нибудь, а именно в ноге, точнее, в том самом месте икроножной мышцы, которое только что так нещадно ущипнул.

– Вот же срань господня! – громко возмутился я и продолжил сыпать подобными эпитетами: – Хрень необъяснимая, жесть ржавая, дрянь сыпучая!..

Пару минут я изгалялся в красноречии, теша себя надеждой, что неведомые Силы сжалятся надо мной и выпустят из силков столь странного и совершенно необъяснимого состояния. То, что оно никакого отношения к сновидениям в принципе не имеет, я уже понял, поскольку ни один сон не может столь бесцеремонно обходиться со своим хозяином.

Наконец я оставил бесплодные потуги немедленно вернуться в реальность и присел на теплый песочек в ожидании продолжения действа. Мое пребывание в данном несуразном месте, как мне мыслилось, обязательно должно иметь какое-то продолжение – в конце концов, не любоваться же бредовым пейзажем черной пустыни меня сюда занесло.