Тайные грехи

– Ты несовершеннолетняя; они не посмеют опубликовать эту пакость. А если посмеют, я добуду судебное предписание раньше, чем этот долбаный редактор успеет опомниться.

– К твоему сведению, милый папочка: как раз на прошлой неделе мне стукнуло восемнадцать. Ты меня не поздравишь?

– Если ты попытаешься сбагрить кому-нибудь эти снимки, я прекращу выплату твоего содержания.

Марисса покатилась со смеху.

– Того, что я выручу за эти картинки, хватит с лихвой, чтобы обойтись без твоих жалких подачек. Но, как ни трудно тебе это представить, разговор пойдет не о деньгах.

– С каких это пор шантажиста не интересуют деньги?

– Фи, папочка! – Марисса укоризненно поцокала языком. – Шантаж – грубое слово, ты не находишь?

У него стало подниматься давление. В висках стучала кровь.

– А как, по-твоему, это называется?

– Попыткой договориться.

Джошуа наполнил свой бокал и сделал затяжной глоток.

– Чего ты добиваешься?

– Кинопробы. И все. Одной несчастной пробы, чтобы доказать тебе, что я – залог твоего будущего процветания.

– Позора, ты хочешь сказать? Хочешь получить роль? Через мой труп! Студия «Бэрон» не снимает шлюх!

Вместо того чтобы обидеться, Марисса разразилась неудержимым хохотом.

– Шуточки у тебя! Бесценный папочка, ты не только снимаешь шлюх, но еще и трахаешь их. Кстати, раз ты затронул эту тему, как по-твоему, «Инкуайер» заинтересует «взгляд из-за кулис» на то, как именно отбирают актрис на роли? Тебе не кажется, что это придаст снимкам еще большую пикантность?

– Если ты осмелишься…

– Даю тебе ночь на размышления. Даже больше. Позвонишь утром во вторник. – Она дважды повторила свой телефон в «Уилшире», чтобы удостовериться, что он правильно записал. И отключилась.

Побагровев от ярости, Джошуа тотчас набрал номер. А услышав ставшие привычными гудки, швырнул аппарат через всю библиотеку.

– Где она шляется?

Этот рык раненого льва еще долго вибрировал в тишине пустого дома.

Ли не считала себя шибко сексуальной. Пробная возня подростков на заднем сиденье автомобиля в местах просмотра кинофильмов под открытым небом оставила ее равнодушной. В колледже девственность стала казаться чудовищным бременем; у нее появилось ощущение, будто она – единственная девственница в Калифорнии. Время от времени Ли строила планы лечь с кем-нибудь в постель – просто чтобы «покончить с этим», – но никто не вызывал у нее мало-мальского волнения. Овчинка не стоила выделки.

По окончании колледжа она направила всю свою энергию на работу, и проблемы секса не волновали ее до тех самых пор, пока в ее жизнь не вошел Мэтью Сент-Джеймс и не поставил все с ног на голову.

Их губы соприкоснулись. Хотя они уже целовались, Ли не ожидала испытать такое потрясение. Ахнув, она попыталась отстраниться.

– Не спеши, – сказал Мэтью.

В его зрачках плясали отблески костра. Когда он перевел взгляд на ее губы, Ли ощутила, как тает ее сопротивление – словно замок из песка в волнах прилива. Мэтью догадался и снова коснулся ее губ своими.

Сначала – легкое, как перышко, касание. Неторопливое поглаживание губ языком; потом она почувствовала на своей нижней губе его зубы. Это был еще не поцелуй – искушение; он не внушал страха, а разжигал чувственность. Бурление жизненных соков заставило Ли вздрогнуть.

– Мы сошли с ума.

– Сошли, – подтвердил Мэтью, оставляя в покое ее губы и начиная целовать подбородок. Руками он гладил ей спину – вверх-вниз и обратно, – уверенная, неотразимая ласка. Когда его пальцы забрались под майку, по спине у Ли забегали мурашки; было и страшно, и приятно. – Но это не мешает мне желать тебя.

– А мне – тебя.

Поднявшись на ноги, он рывком помог ей встать. Нежно поцеловал.

– Ты заслуживаешь лучшего.

– Лучше тебя?

– Нет. Хотя, может быть, и это. Но я имел в виду обстановку. Такая женщина, как ты, должна любить на шелковых простынях, при свечах и под шампанское – а не под разливную бурду на спальном мешке.

Ветер донес до них нежные звуки песни: «Если любить тебя – ошибка, я не хочу быть правой». Ли усмотрела в этом пророческий смысл.

– У нас есть музыка. «Хот догс». И лунный свет.

– Мисс Бэрон, вы – неисправимый романтик.

– А вы, мистер Сент-Джеймс, как уже было установлено, – мечтатель. Чем нам это грозит?

Он обвел пальцем ее рот.

– Мечтатель с романтиком. Жуткое сочетание!

– Прекрасное!

Он долго, испытующе смотрел на нее.

– Возможно.

Костер почти погас. Стало свежо. Как Ли ни пыталась скрыть это, Мэтью заметил, что она вся дрожит.

– Тебе холодно. Возьмем с собой плед?

– Лучше сам согрей меня.

Повторять не пришлось: он подхватил Ли на руки и понес в палатку.

– У меня не такой уж большой опыт, – прошептала Ли, когда он бережно опустил ее на спальный мешок.

– Не волнуйся, хватит моего. – Он начал раздевать ее. То, как он дернул через голову майку, выдало его нетерпение. За майкой последовал лифчик. Он начал целовать ее груди. Ли напряглась.

– Прости, Мэтью… Он поднял голову.

– Ничего. Просто я тороплю события.

– Не в том дело.

– Ты вправе передумать.

– Я не собираюсь передумывать. – Она приложила ладонь к своей пылающей щеке. – Боюсь, что… Видишь ли, у меня вообще нет опыта.