Тайные коды боевых искусств Японии

В ранней молодости Ояма недолго занимается дзюдо, а затем переходит в Сётокан. Но и классика каратэ не удовлетворяет Ояму, пока он, наконец, не попадает в школу Годзю-рю. Сильно трансформированная техника Годзю-рю и станет в будущем основой школы Кёкусинкай. Ранняя история обучения Оямы каратэ сильно запутана, вероятно, не без деятельного участия самого мастера. Официальная версия гласит, что в 1943 г. он начинает заниматься Годзю-рю, а затем сам Ямагути Гогэн берёт его в свою личную группу, где передаёт ему не только классическую технику Мияги Тёдзюна, но и ряд секретов, которые он вынес из путешествий по Северному Китаю. Уже в 1940 г., т. е. в 17 лет, Ояма получает 2-й дан по каратэ, а в 1946 г., в 23 года, – 4-й дан и становится в первые ряды молодых мастеров каратэ.

Но стоит напомнить, что разведчик Ямагути Гогэн с мая 1938 г. находился в Маньчжурии, затем попал в плен и был репатриирован лишь в ноябре 1947 г., а преподавание начал только в апреле 1948 г. Таким образом, весьма сомнительно, что Ояма обучался лично у Ямагути и тем более получал мастерские звания из его рук.

В 1943 г., в разгар войны, Масутацу поступает в не очень престижный Институт колоний – вероятно, из-за своего корейского происхождения. В 1947 г. состоялись первые после окончания войны крупные соревнования по каратэ – Всеяпонский фестиваль боевых искусств, где Ояма побеждает всех своих соперников.

Представитель нового поколения Ояма, не получивший ни хорошего традиционного воспитания, ни фундаментального образования, смотрел на многие традиционные вещи в каратэ как на отжившую чепуху. Если каратэ – это боевое искусство, то надо драться, считал он. Надо всячески доказывать свою силу, мощь удара, мужество в поединках. Надо ломать ударами кирпичи, черепицу, глыбы льда, подожжённые доски. Разве всё это не является весомым доказательством силы человеческого духа и эффективности каратэ?! В общем каждому дано понимать суть боевых искусств в соответствии с глубиной собственного сознания.

Теперь нужен подвиг духа, который должен выделить Ояму из общей массы последователей каратэ. Одной лишь победы на соревнованиях было явно недостаточно, к тому же он крайне негативно относился к поединкам по правилам Сётокана или Годзю-рю. И Ояма Масутацу решает повторить путь древних бойцов ямабуси – уйти в горы для упорных тренировок. Расчёт был сделан правильно – именно этот факт биографии приносит ему большую известность.

Уход Оямы в горы, с одной стороны, как бы воспроизводил практику Ямагути Гогэна, а с другой – являлся её противоположностью: ведь ни о каких фундаментальных религиозных воззрениях Оямы говорить не приходится. Все многочисленные книги Оямы по каратэ, досконально проработанные в техническом плане, отличаются крайней примитивностью в области теории. Для Оямы уход в горы – прежде всего «подвиг силы», часть того, чем он занимался всю жизнь.

В отличие от Ямагути, который в зрелом возрасте проводил по сто дней в горах каждый год, срок добровольного заключения Оямы ограничился, по разным источникам, тремя или шестью месяцами. В воспоминаниях о жизни в горах он подробно описывал свои тренировки. Его день начинался в четыре часа утра, после подъёма следовала десятиминутная медитация, а затем – двухчасовой бег по горам. Если последним можно лишь восхититься, то придётся признать, что десять минут сидения с закрытыми глазами для мастера каратэ, претендующего на глубокую духовность, – не очень много. Стоит вспомнить, что Фунакоси Гитин и Ямагути Гогэн медитировали по нескольку часов, переживая при этом за своё «духовное несовершенство». Ояму же такие тонкости не волновали – он просто выполнял очередной «пункт» в расписании тренировок.

Его день состоял из многочисленных отжиманий, сотен ударов по макиваре, лазания по канату, подъёма штанги, упражнений для брюшного пресса – и так до шести часов вечера, когда Ояма отходил ко сну (в горах темнеет рано). Он ввёл эффективный и жёсткий способ отработки ката: каждый день повторял новый комплекс по сто раз. Например, в первый день – сто раз Хэйан-тюдан (первый комплекс Хэйан), во второй день – Хэйан-нидан (второй комплекс) и т. д., а затем всё начиналось снова.

Физическая и боевая подготовка Оямы была отменной, он обладал поистине пушечными ударами. И хотя многие считали его технику «не классической», желающих спарринговаться в контактном поединке с Оямой не находилось.

Ояма постоянно работает над созданием технического арсенала новой школы, который уходит своими корнями в Годзю-рю, о чём мастер предпочитает не упоминать. Зато в его учебниках неоднократно появляются некие приёмы «из техники китайского кэмпо», что создавало иллюзию, будто бы Ояма тщательно штудировал китайские методы боя. На самом же деле в Китай Ояма никогда не заезжал, но приёмы в Годзю-рю действительно имели китайское происхождение.