Тайные коды истории

 – Вы знаете, что исход подготавливали сам пророк, его старший брат Харун [2] , его тесть Иофор и главные начальники Израиля. К тому времени как Менефт, о котором вы, конечно, тоже уже все знаете, стал фараоном, Муса готов был привести свой план в исполнение.

Я мысленно отметил, что за весь мой «египетский период» это первый араб, называющий персонажа не на английский манер «Мозес», а на арабский – Муса.

– В то время Менефт готовился воевать с ливийским царем Мермаиу, – продолжал аль Башар, – для Мусы это был идеальный момент. Вторжение огромной армии ливийцев представляло для Египта серьезнейшую угрозу, и все военные силы Египта были направлены на отражение атаки. Иными словами, фараону было просто не до того, чтобы удерживать евреев, когда каждый воин был на счету. Благодаря этому удачному обстоятельству переселение евреев произошло мирно. В противном случае, конечно, план Мусы не удалось бы исполнить так легко и бескровно.

 – Мне что-то подсказывает, что эта легкость была не абсолютной, – не выдержал и перебил я. – Ладно, они ушли от фараона, оставив его разбираться с более серьезными на тот момент делами. Но как быть с расколом в рядах?

 – Эта чаша его не миновала, – согласился аль Башар, вновь удивив меня, на этот раз аллюзией на Евангелие. – С Мусой вначале было сравнительно не много народу, несколько тысяч человек. Он не был единоличным вождем, среди евреев был человек по имени Бен-Израиль, который отличался прямотой, упрямством и к тому же мятежным духом. Он определенно жаждал перехватить у Мусы знамя лидерства. Если Муса был пророком, то Бен-Израиль – народным повелителем. Вокруг этих двоих быстро сформировалась группа священников, которую возглавляли Харун и Мириам, которая была пророчицей и представляла у Израиля женское посвящение. Также в рядах беглецов образовалась группа из семидесяти начальников, которым Муса впоследствии передал свое тайное учение. В центре этой группы находился золотой ковчег, известный сейчас всему миру как Ковчег Завета.

 – Наверное, эту идею Моисей взял у египетских храмов, там подобный ковчег вмещал священные книги, – поделился я догадкой.

 – Вполне возможно, что идею он позаимствовал именно оттуда, но его ковчег выглядел иначе. Он сам решил, как должен выглядеть его ковчег. Ковчег был литым, окруженным со всех четырех сторон золотыми херувимами, которые походили на сфинксов или четырех символических зверей видения пророка Иезекииля. У одного из херувимов была голова льва, у второго – быка, у третьего – орла, у четвертого – человека.

 – Еще один символ, позднее отраженный в христианстве. Но там эти четыре головы означают то, как четыре евангелиста изображали природу Христа – царскую, жертвенную, божественную и человеческую.

 – У Мусы они символизировали четыре космических элемента: землю, воду, воздух и огонь, а также четыре мира, изображенные буквами священной тетраграммы. В ковчеге находились Сефер-Берешит [3] , которую Муса написал египетскими иероглифами, расцветший жезл, упоминаемый в Библии, сосуд с манной, елей помазания. Позже в нем стали храниться золотые дары филистимлян и Скрижали Завета.

Аль Башар сделал паузу, отвечая на телефонный звонок, и затем продолжил:

– Просто представьте, по пустыне тянулся караван, верблюды несли палатки, за ними шли стада животных. Муса планировал обогнуть Красное море. Но сначала он повел народ в бесплодную пустыню, посвященную Элоиму.

 – Видимо, туда, где он впервые получил откровение.

 – Возможно. Думаю, вы изучали этот вопрос несколько с иной стороны, чем я, – ответил собеседник, чем, признаюсь, лишний раз убедил меня в том, что вся моя работа не была бесплодной: очевидно, я умудрился раскопать такие детали, до которых он в своих изысканиях не доходил.