Тайные коды истории

Вернувшись в отель, я лег спать, смутно пытаясь нащупать точку, которую мне нужно поставить в этом деле. Утром я проснулся от звонка администратора отеля: в холле меня ждала Нагуа.

 – Аль Башар прислал тебе прощальный подарок.

 – Бонус? – улыбнулся я.

– Вроде того. Смотри сам, я не знаю, что это.

Мой вчерашний собеседник передал для меня тяжелый конверт. Распечатав его, я увидел лист папируса, вложенный в некое подобие киота.

 – Не открывай, – быстро предупредила Нагуа, – это для зашиты бумаги.

 – Арабский, – увидел я текст на папирусе.

 – Древнеарабский, – поправила меня подруга, – причем диалект северных арабов. Судя по начертанию букв, по состоянию бумаги и чернил, я бы отнесла документ примерно к IV веку до нашей эры.

 – Можешь прочитать?

Она внимательно вгляделась.

– Сохранность ниже средней, края вообще сильно стерты… Подожди, дай разобрать.

Она внимательно изучала бумагу.

– Здесь говорится о смерти Моисея.

«Вот и та самая точка в рассказе», – мелькнуло у меня в голове.

Из конверта выпала записка от Аль Башара, написанная торопливой рукой. Без предисловий мой вчерашний собеседник кратко вводил меня в курс дела:

...

Этот рассказ написан историком Файсал-ибн-Заидом, придворным летописцем персидского царя Дария III, со слов предания, передающегося поколениями от того, кто был лично знаком с Израильскими старейшинами и сам находился среди примкнувших к бежавшим из Египта. Примите этот документ как подарок ищущего ищущему.

Я поразился щедрости его жеста: такой подарок был поистине бесценен. Последние два слова записки я сразу решил поставить эпиграфом к своей новой книге.

– Ты пока позавтракай, я соединю воедино, что здесь написано.

Я успел позавтракать и пообщаться по скайпу со своим редактором, когда Нагуа позвала меня.

– Слушай.

...

Муса привел свой народ ко входу в Ханаан, и тогда он понял, что его миссия выполнена. Миссия состояла не в том, чтобы вывести народ Израиля из Египта, а в основании поклонения единому Богу. Когда он убедился в этом, то благословил своего преемника Иисуса Навина перед Ковчегом Завета, он благословил все человечество в лице двенадцати племен Израиля и поднялся на гору Нево, сопровождаемый Иисусом и двумя левитами. И тогда он начал призывать Ангела смерти.

Люди не полюбили его, но это не беспокоило пророка, его заботило другое: будет ли его дело жить вечно? Останется ли народ верным его миссии или снова обратится к былым ошибкам, следуя слабости духа? Приближающаяся смерть снимала завесу с будущего, и трагический дар предвидения будущего открывал перед пророком грядущие события. Он видел измены Израиля, видел царства, сменяющие Судей, и преступления царей. Самое страшное, он видел написанную им Книгу, искаженную и понятую ужасающе неверно, он видел свою великую идею, изуродованную до неузнаваемости, униженную невежеством священников и лицемеров, видел чистое предание, лишенное чистоты.

Но смерть уже встала перед ним и своей холодной рукой дотронулась до его сердца, наполняя его гневом против своего народа. Вспыхнув, Муса призвал на народ возмездие провидения. Он поднял отяжелевшую руку, и тогда Иисус Навин и двое левитов услышали последние слова пророка: «Израиль предал своего Бога, да будет он рассеян по всем четырем концам света!