Тайные корреспонденты "Полярной звезды"

Это послание, трагичное и исключительное по беспощадности к самим себе, завершалось, однако, в оптимистическом тоне: борьба не окончена, издатели же «Колокола» при иных, более благоприятных ситуациях снова возьмутся за старое оружие. «В случае необходимости „Полярная звезда“ облегчит нам возможность защищаться. И разумеется, язык Колокола не будет расплавлен — его только подвяжут, а конец веревки останется в наших руках» (XX, 402).

VIII книга «Полярной звезды» как раз в эти дни — в ноябре—декабре 1868 г. — была готова. Впервые за вcю историю альманаха в ней были только два автора — Герцен и Огарев.

Большая часть книги — главы из «Былого и дум» («Без связи», «Venezia la bella», «La belle France», «Лондонская Вольница»). Герцен снова обращался и к своему «Доктору Крупову»: «Мой Крупов, как Лазарь, снова ожил» (ПЗ, VIII, 140) — в виде «сочинения прозектора и адъюнкт-профессора Тита Левиафанского».

Полемику с молодыми, с Базаровыми, размышления о прошлом, настоящем и будущем нигилизма Герцен представил читателям в своих письмах «Еще раз Базаров». Эпилогом тома была III часть поэмы Огарева «Юмор» с подзаголовком «Через двадцать семь лет» (ПЗ, VIII, 161) и шесть последних стихотворений, как бы подводящих итог всему.

Последними строками последней «Полярной звезды» было огаревское «Предисловие к неизданному и неоконченному» (ПЗ, VIII, 178):.

…Не унывай и думай без испуга,
Что рвутся жизненные швы,
И не склоняй под тяжестью недуга
Полустолетней головы.
Спеши в строках последнего сказанья,
Где завершится жизнь сама,
Отметить всю работу пониманья,
Весь опыт явственный ума.
А там умри с спокойным чувством меры,
Вперив на мир последний взгляд,
Без помыслов отчаянья иль веры,
Без сожаленья и отрад.

..

Герцен нервничал оттого, что книга была мала, всего 10 печатных листов, и хотел сначала объявить о выходе второго выпуска VIII книги в 1869 г. (см. XXIX, 474). Однако он трезво оценивал обстановку и понимал, что, может статься, второй выпуск задержится. Возможно, поэтому в конце концов решено было считать VIII книгу законченной.

Но чтобы читатель не думал, что с этим томом заканчивается и «Полярная звезда», на последней странице обложки (розовой, как в отдельном издании «Былого и дум»!) было напечатано объявление:

«Следующая книжка „Полярной звезды“ выйдет в июне 1869 г.»

* * *

Ни «Колокол», ни «Полярная звезда», ни «Былое и думы», строго говоря, при жизни Герцена не прекращались. Они приостанавливались, но всегда готовы были возобновиться. Подвязанный язык «Колокола» бил время от времени. Так, 15 февраля 1869 г. появилось последнее, шестое приложение к «Колоколу» на французском языке («Supplement du Kolokol») с документами из архива П. В. Долгорукова.

По содержанию эта публикация напоминала прежние «Исторические сборники Вольной русской типографии» и «Полярную звезду» (см. XX, 831 комм.).

IX «Полярная звезда» в июне 1869 г. не вышла, но Герцен о ней думал.

9–10 января 1869 г. он извещал Огарева, что «написал статейку вроде промемория Бакунину <первый вариант писем „К старому товарищу“>. Можно в „Полярной звезде“ напечатать» (XXX, 12). Однако 21 января того же года Герцен писал, что «„Полярную звезду“ можно начать печатать тотчас, как Георг <издатель> заплатит за всю прошлую. А если та не разойдется, мое мнение — вовсе не начинать. Статья моя in Bakouninem кончена, но она может и полежать» (XXX, 17).

«До „Полярной звезды“ далеко», — констатирует Герцен 4 февраля 1869 г. (XXX, 26), но чуть повеет «теплым ветром», он снова готов к действию и пишет Огареву 7–8 февраля 1869 г.: «Я готов с половины марта начать печатание „Полярной звезды“, если ты что-нибудь имеешь уже готового — напиши» (XXX, 31).

Так в мучительных раздумьях, колебаниях, среди новых тяжелейших личных переживаний (серьезная болезнь дочери, разлад с Н. А. Тучковой-Огаревой) проходили последние месяцы Герцена.