Тайные мечты одинокой женщины (СИ)

- А, может, ты тоже извращенец? – скривился отец. – Определился бы, кто тебе нравится. В юности совращал девочек, теперь потянуло на старух…

Матвей не понял, как очутился рядом с отцом и едва не совершил непоправимое.

- Нет! – завизжала невесть откуда взявшаяся Лиза.

Это и отрезвило Матвея. Еще мгновение, и он ударил бы отца. Кулак он уже занес.

- Матвей, не надо!

Лиза повисла на нем, пытаясь оттащить в сторону. Он не сопротивлялся, хоть и приходил в себя с трудом.

- Никогда… - прошипел Матвей, не отрывая взгляда от перепуганного отца. – Слышишь? Никогда не говори так об Эйре. И не смей трогать ее и детей!

- Матвей… - заплакала Лиза.

- Не нервничай, тебе нельзя, - сказал он ей, оборачиваясь. – Я уже ухожу.

- Вон! – очнулся папаша. – Вон из моего дома! Ты мне больше не сын!

Матвей усмехнулся и, подмигнув Лизе, покинул дом, который давно уже не считал родным. Может, так даже лучше. Это определенно поставит точку в затянувшейся войне. Мачеха будет довольна. Никто не тронет Эйру и двойняшек.

Свобода!

- Матвей! – Лиза выскочила следом за ним на крыльцо. – Подожди, не уходи. Я расскажу… обещаю, я сейчас все ему расскажу…

- Не надо, Лизка. – Матвей остановился возле своей машины. – Не надо ничего рассказывать. Не порть отношения с родителями. Береги ребенка и мужа.

- Ты меня простил? – недоверчиво спросила она.

- Это так важно?

Матвей задрал голову, чтобы не спалиться. Мужчинам нельзя плакать. Взгляд упал на флюгер, поскрипывающий на ветру.

- Прощу, если ты украдешь для меня одну вещь, - сказал он.

- Какую? – растерялась Лиза.

- Кота с крыши.

- Что? Флюгер?!

- Ага. Сама только не лезь туда. Он тяжелый. И приварен. Найми рабочего с «болгаркой», организуй все, когда родителей не будет дома. Поверь, пропажу они не заметят. Или замени флюгер другим. Но мне нужен этот кот.

- Он что, из золота?

- Он из памяти, - вздохнул Матвей. – Это полностью искупит твой грех.

- Ладно, я сделаю…

Выехав из поселка, Матвей понял, что не хочет возвращаться к Эйре и детям в таком разбитом состоянии. Она начнет расспрашивать, придется рассказывать о скандале… Ей оно надо? Матвей не представлял, как можно грузить проблемами любимую женщину. Она сегодня и так перенервничала.

Он поехал к себе домой, в московскую квартиру, и уже оттуда отправил Эйре сообщение.

«У вас все хорошо? Переночую в Москве, очень устал. Вернусь завтра. Люблю вас. Поцелуй Митьку и Лису».

Матвей дождался ответа и выключил телефон. Эйра написала, что у них все в порядке, значит, можно не волноваться.

Мужчины не имеют права на слабость. Но сейчас Матвей чувствовал себя слабым и беспомощным, совершенно никчемным. Его словно вывернули наизнанку, хотя, казалось бы, ничего необычного не произошло. Очередной скандал, всего-то.

Он налил себе выпить, но алкоголь не лез в горло. Хотел отвлечься фильмом, но поротый зад внезапно напомнил о себе. Странно, он не замечал боли, когда вел машину. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, пришлось лечь на живот.

Отвлечься не получилось, в голову постоянно лезли всякие мысли. В основном вспоминалось прошлое… Матвей то ворочался, пытаясь уснуть, то бродил по квартире в поисках обезболивающего, то косился на телефон, как будто выключенный гаджет мог ожить.

Муторно… Давно ему не было так тоскливо, тяжко и тревожно.

И, пожалуй, одиноко.

Матвей почти решился связаться с Робкой, когда в дверь позвонили. Он не хотел открывать. Поздний вечер, почти ночь. Он никого не ждал. Однако гость оказался настойчивым.

Матвей включил экран видеофона и увидел Эйру.

23. Живой труп

Эйра не сильно удивилась, когда Матвей сбежал. Мужского упрямства в нем предостаточно, а конфликт с отцом, похоже, серьезный. Откровенно говоря, встревожилась она сильнее, чем разозлилась из-за того, что Матвей стащил спрятанные ключи. Держа на руках дочку, Эйра горько вздыхала, глядя вслед выезжающей со двора машине.

Только бы ничего плохого не случилось...

Отчего-то внутри что-то противно ныло, как больной зуб. Занимаясь детьми, Эйра то и дело поглядывала на часы и проверяла телефон, периодически злясь на себя. И чего она волнуется? Не на войну же Матвей отправился, а всего лишь поговорить с отцом.

Получив сообщение, Эйра поняла, что переживала не зря. Если Матвей не торопится возвращаться, значит, хочет что-то скрыть. Такие мужчины, как он, предпочитают не делиться болью. Матвей отлежится в своей «берлоге» и вернется к Эйре и детям, как ни в чем не бывало.

Но страдать в одиночестве намного тяжелее…

К счастью, Оля и Руслан вернулись из отпуска, а двойняшки великодушно отпустили маму, увлекшись подаренными им мячиками.

- Они так все цветы переломают, - вздохнула Эйра.

- Я прослежу, чтобы этого не случилось, - пообещал Руслан.

- Оль, прости. Я злоупотребляю твоей добротой.

- Ай, пустяки. Мне в радость.

- Своих, небось, уже не хочется…

- Наоборот, - засмеялась Оля. – Поезжай, ни о чем не беспокойся.

Эйра беспокоилась, но не о детях, оставленных на даче под присмотром Оли и Руслана.

Матвей выглядел ужасно: воспаленные глаза, потемневшее лицо, потухший взгляд. И ни капли радости при виде Эйры.