Читаем Тайные общества Черной Африки полностью

«Первый опыт общения с местным населением был, по мнению самого Натаниэла, удачен. За несколько затяжек табака он выменял 7 ассегаев и два вырезанных из тыквы сосуда для хранения-воды — калебасы. Рейчел, впрочем, заявил, что он явно продешевил».

Запись в дневнике Н. Айзекса от 15 октября 1825 г.:

«После обеда Финн вернулся из страны амапондо, населяющих берега реки Св. Джона в 200 милях от Порт-Наталя. Этот джентльмен активно торгует с местными племенами и собрал большую коллекцию слоновой кости. За последние 8 месяцев он полностью отделился от своего компаньона. На голове у него всегда красуется соломенная шляпа и некое подобие шарфика, застегнутого на шее. Местные жители смотрят на него с обожанием, ибо он не жалеет на них лекарств...»

Огл, сопровождавший Финна в дальнем путешествии, загорел дочерна, не стригся и не брился полгода. Ходил босиком и единственной европейской одеждой была соломенная шляпа и такая же, как у Финна, повязка на шее.

Фаруэлл показался несколькими днями позже, прервав визит к Чаке. Он был озадачен тем, что Джекоб с присущей ему горячностью слишком ярко живописал вождю возможности белого человека. И Чака велел построить рядом с поселением белых особый крааль, чтобы наблюдать за их поведением.

Неделю спустя Фаруэлл и Финн отправились в ква-Булавайо представлять Чаке лейтенанта Кинга, взяв с собой еще двоих матросов и эскорт из сорока местных жителей.

Из дневника Н. Айзекса:

«Лейтенант Кинг рассказал мне о визите к Чаке. По времени он совпал с трауром по любимой бабушке вождя. Вот его рассказ:

«Сидя в хижине в поздний час, мы услышали громкие крики. Наверное, враг приближается, подумалось нам. Но вскоре выяснилось: умерла бабушка Чаки, ей было то ли 90, то ли 100 лет. Крааль, где это произошло, отстоял от нашего на одну милю. Одновременно тысячи людей затянули монотонную песню. Желая показать Чаке нашу скорбь, мы направились туда же, по пройти не удалось. Крааль оказался окруженным тысячной толпой. Останки были помещены в особое углубление в земле и прикрыты грудой камней. Это редкость, так как обычно тела оставляют на съедение хищникам, а умершего вождя крааля немедленно сжигают.

Чака остался доволен нашим поведением. Он принял нас вслед за индунами, и разговор шел в основном о войнах, которые приходится вести с соседями. При отъезде он подарил нам 107 голов скота, и мы отбыли, пообещав приехать еще... «».

Чака очень любил свою бабушку. В записях Айзекса есть строчки, доказывающие его привязанность:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология