Читаем Тайные общества Черной Африки полностью

«Он любил войну, умел искусно вести ее и не раз прославился на поле битвы военными подвигами. Он был хороший стратег, умел быстро и со смелой неожиданностью нападать на соседние племена, покорял их, обращал в рабство, соединял или разъединял со своим народом. Этот варвар изобрел для своих орд новый способ ведения войны по образу македонской фаланги, левый и правый фланги которой прикрывались передовыми отрядами».

Все метательные ассегай Чака переделал на оружие ближнего боя. У Э. Риттера этому посвящено много страниц, основанных на преданиях зулусов. Самые искусные кузнецы жили в клане мбонамби, пограничном с мтетва, и Чака направился к лучшему из них — Нгоньяме. Его крааль стоял в стороне от жилья членов клана, ибо соплеменники сторонились кузнецов и плавильщиков: но преданиям, они пользовались человеческим жиром для закаливания клинков, и каждый раз, когда в краалях исчезал ребенок, обвиняли кузнецов. (Каста кузнецов в Африке считалась и считается сегодня особым, закрытым и тайным обществом у любого народа и племени.)

Чака объяснил Нгоньяме цель своего визита. Кузнец предложил переделать тяжелое копье для охоты на буйволов, однако Чака отказался: ему нужен был совершенно новый клинок из самородного металла.

— Ты получишь то, что желаешь, — ответил наконец Нгоньяма. — Но на это нужно время, ибо лучше начинать с самого начала. У новой печи будут новые мехи, чтобы железо получилось как можно лучше. Клинок закалим превосходными жирами, и в твоих руках он всегда будет приносить победу. Мне он обойдется недешево, но ради тебя я согласен довольствоваться одной телкой, да и ту ты сможешь прислать мне только после того, как одобришь работу и когда это тебе будет удобно.

Чака принял условия и с важностью произнес: «Может статься, одна эта телка заполнит весь твой крааль...»

Пока кузнецы переделывали все оружие, он начал тренировки. Войско обучалось всем приемам ведения боевых действий, неукоснительно соблюдались все распоряжения командиров. В день отряды проходили до 60–70 километров, легко переваливая через холмы, пренебрегая тропинками и дорогами, питаясь мясом скота и зерном в тех краалях, которые они миновали, сопровождаемые лишь у-диби. (Европейские регулярные части в те годы по хорошим дорогам проходили за световой день 20 километров.)

Приготовления к работе Нгоньяма начал с заготовки новых мехов. По давнему обычаю, он отобрал из стада пять баранов и в ущелье, где находились его плавильная печь и кузница, содрал с них живьем шкуру, оставив кожу лишь на голове и ниже колен. Мучения животных никого не волновали. Нужна была шкура того барана, который выживет дольше других. Наконец последнее животное в загоне издохло и шкуры обработали. По преданию, печь произвела на Чаку сильное впечатление.

Чака провел у кузнеца несколько дней, за которые подмастерья Нгоньямы выковали из чистого металла заготовку, используя вместо наковальни и молотка куски гранита. Когда работа близилась к завершению, понадобились снадобья: человеческое сердце, печень и жир. Все это быстро доставили и поместили на гранитную наковальню. Провели раскаленным клинком и, услышав шипение, убедились, что духи одобрили клинок, а затем лес снова огласился громкими ударами молота.

На рассвете клинок был готов. Заточив его о глыбу песчаника, Чака убедился в его остроте, обрив несколько волосков на руке. Подобрав подходящее древко, они с мастером просверлили в нем удлиненное отверстие, влили туда сок луковичного растения сцилла ригилифолия, вставили нагретый черенок клинка. Он схватился намертво. Потом древко обмотали твердой корой и затянули буйволовой кожей. Так родилось оружие, которое в умелых руках зулусов обеспечило чернокожим воинам десятки блестящих побед.

От сыромятных кожаных сандалий Чака отказался сразу. Жестокими методами он внедрял новую моду — ходьбу и бег босиком по камням и колючкам. После нескольких показательных казней воинов, не сумевших удержаться в ритме боевого танца на грубой каменистой земле, жалобы навсегда прекратились.

Новые большие щиты для различных полков окрасили в соответствующие цвета. Себе Чака взял белый с большим черным пятном в центре. У каждого полка имелись своя боевая песня, клич, украшения из меха и перьев на униформе. Сам Чака носил позолоченную юбочку из хвостов циветты, небольшого зверька семейства виверровых.

Когда наконец были готовы новые ассегаи, Чака быстро распределил их среди воинов и научил ими пользоваться. Зулусы получили оружие, которое Африка еще не знала. Всего под ассегаи было поставлено 350 мужчин. Такого числа солдат не было ни у одного соседнего клана...

<p>Глотание ассегаев</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология