Тайные общества всех веков и всех стран

По составлении лживого обвинительного акта, основанного на показании гнусного или мстительного доносчика, алгвазилы святой Германдады, или святого братства, накидывались на предназначенную жертву. Имущество ее брали под секвестр, и когти священного трибунала редко выпускали свою добычу. Осужденного отвозили в особенную тюрьму, называемую Каза-Санта, обыкновенно подземную, где криков пленников нельзя было слышать, – мрачную и отвратительную келью, которую он должен был разделить с другими пленными, когда у священного трибунала было много жертв, без всяких приличных или необходимых удобств, наполненную ядовитыми испарениями и с вонючей соломой вместо постели; это становилось его жилищем, куда никто не имел доступа, кроме тюремщиков. Иногда ему давали умирать с голоду или держали несколько лет в этой тюрьме, и никто не смел поднять голоса в его защиту. Люди исчезали, родственники и друзья только предполагали и осторожно перешептывались о своих подозрениях, что они томились или, может быть, умерли в темницах инквизиции. Карлейл где-то сказал: «В Англии двадцать восемь миллионов жителей, по большей части дураков»; но не применяется ли это в гораздо большей степени к народу, который мог несколько столетий подчиняться такому тиранству, как подчинялись испанцы и другие народы? Когда пленника, наконец, приводили к судьям, его вынуждали сознаться в преступлении; но ему не сообщали обвинения, сделанного против него, и если он не знал, в чем признаваться, или если его признание не согласовалось с тайным доносом на него, его отводили в комнату пытки, чтобы исторгнуть признание, которое было им нужно. Так как инквизиторы были глубоко религиозные люди (!), сообразовавшие свое поведение с учением Христа, которое запрещает пролитие крови, то они имели адскую замысловатость так приспособить орудия пытки, чтобы избегнуть этого результата и вместе с тем причинять самые жестокие страдания, какие только может вынести человеческое тело, не погасив жизненной искры. Правда, что пытка маятником – которая, наверно, была применяема, так как орудие было открыто в 1820 г. в тюрьме инквизиции в Севилье, – доказала, что это правило нарушалось; но, по-видимому, современные инквизиторы были не так добросовестны, как древние.

Пытки

Три способа пытки были больше всего в употреблении. Первой была пытка веревкой. Руки пленника завязывались за спиной одним концом длинной веревки, которая проходила по блоку, прикрепленному к своду комнаты; потом пленника поднимали с земли на значительную высоту на веревке, которая, вывернув его руки назад и над головой, производила вывих плечевых суставов; тогда веревку вдруг ослабляли, так что он падал на фут от земли, отчего его руки почти отрывались и все тело подвергалось страшному сотрясению. В некоторых случаях спина жертвы во время подъема поднималась к валу, в который были воткнуты острые гвозди, разумеется страшно раздиравшие мясо. Другой способ применения пытки с веревкой состоял в том, что жертву клали на деревянное ложе и обвязывали руки и ноги в разных местах тонкой бечевкой, которая посредством винтов могла натягиваться так туго, что врезалась в тело. Если, несмотря на эти пытки, пленник оставался тверд и не признавался, обыкновенно в вышеприведенном положении его подвергали пытке водой. Рот его и ноздри покрывались тонким полотном; один из сатанинского племени доминиканских монахов сидел возле него и через воронку наливал воду на полотно, сквозь которое вода скоро проходила в рот несчастного, лежавшего в страшной агонии и претерпевавшего все мучения медленного удушения, между тем как его лоб покрывался холодным потом смерти, а из глаз и ноздрей выступала кровь; все время сатана возле него увещевал его признаться «из любви к Тому, Кто умер на кресте». Третий способ пытки был огнем. Жертву клали наземь, подошвы ног натирались маслом или салом, или каким-нибудь другим легко воспламеняющимся веществом, а потом подносили к ним огонь; можно себе представить, какие страшные мучения причиняло несчастному пленнику горение жирного вещества на подошвах. Когда вследствие этого пленник объявлял себя готовым признаться, между его ногами и огнем ставили ширмы; когда их отнимали, если признание не было удовлетворительно, то мучение было ужаснее прежнего. Злодеи, по приказанию инквизитора производившие все эти страшные операции на своих ближних, были в длинных черных одеждах с капюшонами, покрывавшими их головы, с отверстиями для рта, ноздрей и глаз.