Тайные операции военной разведки

Его повели длинным коридором – камеры слева, камеры справа. В конце коридора – комната, тюремная каптерка. На полках арестантская полосатая одежда.

– Переодевайтесь, – скомандовали.

Владимир Алексеевич оглядел себя с ног до головы. Видок у него был не очень. Грязные, помятые брюки, разорванная рубашка в кровавых подтеках. Что говорить, для генерального представителя советской компании вид далеко не презентабельный. Пусть так, решил Глухов, но я не преступник и полосатую одежду не надену.

– Нет, – ответил он, – разве что на мертвого на меня натянете.

Но тюремщики были настроены решительно, тут же бросились на него, пытаясь переодеть силой. То ли они не разглядели ран и синяков своих коллег из контрразведки, то ли родные, тюремные стены вселяли в них уверенность. Правда, уже первый, самый шустрый, получил удар такой силы, что отлетел к противоположной двери, остальные остановились в нерешительности.

Обстановку разрядил начальник тюрьмы. Он бежал по коридору и орал благим матом, чтобы русского оставили в покое и в его же одежде.

Глухова вновь провели коридором и впихнули в камеру. Этот непредсказуемый «рашен» начинал их порядком раздражать.

Опять залитая ярким, слепящим светом камера, табурет и кровать из неструганых досок, все те же вопросы, на которые у него не было ответов.

Но в этот раз ему размышлять наедине пришлось недолго. Опять лязгнул ключ в двери, и на пороге вырос тюремщик.

«Пошли», – махнул он головой.

«Вот теперь, судя по всему, на допрос», – догадался Глухов. Он не ошибся. В комнате, куда его привели, полукругом сидели пять человек. Владимир Алексеевич узнал только одного, переводчика, другие были ему не знакомы.

Первым заговорил сидящий в центре сухощавый, слегка сутулый мужчина. Лицо у него было вытянутое, худое, щеки впалые.

Глухов усмехнулся про себя: «Что ж, они следователей не кормят? А ведь благополучная вполне страна».

Он глядел на сухощавого и не мог освободиться от мысли, что где-то видел уже этого человека. Только где?

– На каком языке будете отвечать на вопросы следователей? – долетел до него голос переводчика. – Вы поняли вопрос, господин Глухов?

– Понял. На родном, русском языке, разумеется…

– Ваша фамилия, имя, должность. Чем занимаетесь в Голландии?

Теперь уже спрашивал следователь слева, молодой черноволосый мужчина, совсем юноша, больше похожий на итальянца, чем на голландца.

– Глухов Владимир Алексеевич. Генеральный представитель компании «Аэрофлот» в Голландии…

Когда закончились анкетные вопросы, со стула справа встал третий следователь. Он поднес к лицу Глухова фотографию.

– Вы знаете этого человека?

С фото на него смотрел улыбающийся Джек.

– Да, я знаком с ним, это Джек Лоджин, специалист по авиации.

– А откуда вы его знаете?

– Думаю, вам известно, господа, что я тоже имею некоторое отношение к авиации.

– Конкретнее… Где вы с ним познакомились?

– Он консультировал меня и мою компанию по вопросу строительства высоковольтных линий электропередачи с помощью вертолетов.

Следователи угрюмо глядели на арестанта.

– Это просто проверить. По этому поводу мы проводили большую работу, кстати говоря, взаимовыгодную, как для моей страны, так и для Голландии.

Сухощавый криво усмехнулся.

– В частности, с господином Клейбом я летал в Москву, где как раз и обсуждался этот вопрос.

– Прекратите, – визгливо прервал Глухова черноволосый юноша слева, – вы не сотрудничали, вы вербовали Джека Лоджина, склоняли его к измене Родине.

– Ну, если так, – как можно спокойнее ответил Владимир Алексеевич, – то я отказываюсь с вами говорить. Вы получили мои протесты? Получили. Значит, я буду отвечать на вопросы только в присутствии консула или адвоката, назначенного советской стороной.

Глухов видел, как сухощавый метнул огненный взгляд в сторону несдержанного молодого коллеги.

Теперь они все вместе, с разных сторон старались задавать разные вопросы, чтобы разговорить его, но Глухов молчал. Прошло десять минут, пятнадцать, полчаса. Владимир Алексеевич не произнес ни слова. Сухощавый разочарованно махнул рукой и скомандовал:

– Уведите!..

В камере Глухов прилег на деревянный настил кровати. Теперь, по крайней мере, хоть кое-что прояснилось: судя по всему, они взяли Лоджина.

Ну что ж, Джек знает как себя вести. Лоджин, Лоджин… Он вспомнил их первую встречу. Для Джека она и вправду была первой, а вот для Глухова только этапной. Владимир Алексеевич долго изучал этого человека. Крупный специалист в авиации, владелец аэроклуба, эксперт нескольких крупных компаний. Как подступиться к нему? Представить их друг другу было некому, и тогда он, взвесив все «за» и «против», решил действовать напрямую. В конце концов, могли они встретиться как коллеги, люди, увлеченные небом и самолетами. Тем более, что Владимир Алексеевич решил представиться исследователем, который писал диссертацию по проблемам усталости самолетов. Это была, конечно, легенда. Никакой диссертации он не писал, хотя этой темой занимался давно и мог вполне компетентно вести беседу со специалистом любого уровня.