Тайные поклонники Рины

— Спорт — это хорошо, но спортсмен у нас уже есть один. Шебутной и любящий губёшки свои распускать. Надеюсь, ты не из этих, а то я таких не люблю. Чем планируешь в будущем заниматься, просто Вадик?

Папа, блин! Что ж ты творишь!? Не пали ты так контору!

— Собираюсь поступать на юрфак, — разумеется, вряд ли Чернышевский пропустил мимо ушей такой явный компромат, но виду не подаёт.

— О, вот это достойно, — родитель довольно кивает мне. — Берём. Этот мне больше всех нравится.

Стыдливо прячу лицо в ладонях, ойкая. Опять слишком сильно самой себе зарядила.

— Папааа… — жалобно скулю я.

— А чё, это не надо было говорить? — спохватывается тот, смущённо отпивая свой экспрессо. — Ты ж сама говорила, что они друг о друге знают.

— Не эти двое, — можно меня придавит стеллажом? Ну, пожалуйста!

— О, приношу свои извинения. Накладочка вышла. А то я уже слегка запутался во всех этих твоих…

— Папааа! Просто умолкни.

— Всё, понял. Затихаю. И ухожу. Не будем молодёжь смущать.

Ага, да щаз! Меня, значит, скомпрометировал, раскатав асфальтоукладчиком, а сам сухеньким выйти собирается. Фигушки! Моя очередь!

— Стопэ, куда это ты собрался! Может хоть представишь свою подругу? Кто учит меня вежливости, а сам халтурит? — перехожу в наступление я.

— А… Ммм, это Елена… — переглядывается с мирно стоящей всё это время женщиной отец. — Елена… Ты ж Александровна?

— Александровна, Александровна, — усмехается та, поправляя выпавший из пучка локон. Такая… статная дама. Под распахнутым пальто, как оказывается при ближайшем рассмотрении, прячется классическое платье-карандаш, туфельки на каблуке и свежий маникюр.

— Ну вот, это Елена Александровна. Моя, кхм… коллега.

Ага. Не надо свистеть. С коллегами так не милуются.

— Коллега? А ты со всеми коллегами кофеёк бахаешь после работы и неумело флиртуешь? — хитро уточняю я, с невинной улыбочкой беря под локоток его спутницу. — Вы не обращайте внимания, у него просто практики давно не было.

— Ариша, — строго цыкает папа.

— Что? Не мешай, моя очередь тебя позорить. Это святая обязанность дочери, но обещаю, — с неудобного положения делаю-таки кривое сердечко пальчиками. — Я сделаю это с любовью.

— Замри, Лен. Замри и не дыши. Не дай ей почувствовать свой страх, — советует вдогонку своей подружке родитель.

— Поздно, — насильно увожу жертву к выходу. Впрочем, она и не особо сопротивляется. — Итак, Елена Александровна, — внутренний журналист уже приготовил перо и чернильницу. — Первый и главный вопрос: вы готовите как, прилично?

— Вроде бы, — призадумывается та. — Не помню, чтобы жаловались.

— Чудесно, просто чудесно. А то мы те ещё троглодиты. А к взрослым падчерицам как относитесь?

— Очень даже положительно, — мадам едва сдерживает смех. Это мне нравится. Не надо нам скучных бук. Хотя может она просто того, с прибабахом? Вот и смеётся постоянно?

— Арина, не наседай! — бурчит за спиной негодующий папенька, идущий с Чернышевским следом за нами. На это лишь отмахиваюсь. Не-не, я ещё не закончила.

— А к вредным привычкам как относитесь? Он у меня любит пивко вечерком попить, залипая на реалити-шоу. Ну эти, дурацкие, где повара постоянно лаятся.

— Да чего уж греха таить, — признаётся коллега. — Я и сама могу порой бокал вина пригубить по настроению.

Пьющая значит. Хм. Алкоголичка в доме — горе в семье. Не очень хорошо, но если дело ограничивается всего одним бокалом, то сгодится.

— Окей. Последний вопрос: замужем? Дети есть?

По внешнему виду она точно младше отца, но не скажу, что прям сильно.

— Была. Детей нет.

Нет? Почему? Так. Тоже ставим на полях мысленный вопросик.

— Что ж, так даже лучше. Значит, квартиру делить не придётся, когда вы оба того… ну вы поняли.

— Арина Дмитриевна. Следите за языком, пока карманные расходы не урезал! — всё комментируют где-то на галёрке.

— Видели, с кем мне приходится жить? — многозначительно поигрываю бровями, поглядывая на Елену Александровну. — Мало того, что жмот, так ещё и шантажист.

— Арина, по кому-то явно ремень плачет!

— Так, опять пустые угрозы в ход пошли. По всей видимости, вынуждена вас оставить, — приседаю в недоделанном реверансе. — Рада была знакомству. Заходите в гости. Желательно со своей едой! Ааа, девочек бить нельзя! Мне ещё детей рожать! — с воплями спасаюсь бегством от замахнувшегося для "липового" поджопника родителя и, схватив вслух ржущего Вадика, утаскиваю его в противоположную сторону от "сладкой парочки".

— Дома поговорим! — кричат мне вслед, но я-то знаю отца и его интонации. Он ведь нисколько не злится, а бухтит так, для проформы. Типа, марку держит.

— И я тебя люблю! — сама едва сдерживаю смех.

Удачно поймав зелёный светофор на перекрёстке, прыткими зайчиками ускакиваем с Чернышевским на другую сторону улицы и дальше уже идём в привычном режиме, смахивая сладкие капли с расплескавшихся напитков.

— Вот такой вот цирк, — неоднозначно пожимаю плечами, как бы говоря: родителей не выбирают. — Поэтому я гостей к себе и не приглашаю.

— У вас высокие отношения.