Тайные полномочия

Женечке обязательно надо было проверить, насколько к словам этим можно относиться всерьез, не розыгрыш ли это и не дурная ли шутка. Она, как могла, постаралась быть проницательной, заглядывая в чистое, волевое лицо, особенно стараясь проникнуть в глубину светлых глаз, в которой что-то скрывалось, но что именно, ни разглядеть, ни понять было невозможно. Она поверила и поняла сразу, что это и есть правда. Не замечая за собой дар интуиции, ко всему относясь прямо и прагматично, она растерялась от той неожиданной простоты, с какой ей преподнесли новость. Не было ни успокаивающих фраз, ни мягкого подхода. Как отрубили — сразу и без жалости. Женечка не могла понять, что это: то ли способ расшевелить ее, добившись чего-то другого, то ли циничное равнодушие к ее чувствам. Оба варианта казались ей неприятными. Она скинула ноги с диванчика, покончив с легкомысленной позой, и отсела как можно дальше, почти забилась в угол рядом с дверью. Ей захотелось закрыться чем-то большим, например шторой, чтобы не видеть его, чтобы он не мог вот так беззастенчиво пялиться на нее. Женечка не хотела ни о чем больше говорить, но понимала, что теперь уже не сможет выставить его вон и только глубже будет погружаться в ненужный, утомительный разговор.

— Как это случилось?

Голос ее изменился, стал сухим и напряженным, как будто сдерживала кашель.

— Позвольте избавить вас от подробностей, — ответил Ванзаров. — Радости они не доставят. Могу сказать только одно: причиной этому стало то, что господин Рибер заигрался в Лунного Лиса. Начатое как шутка закончилось трагедией.

Женечка не смогла удержаться от смешка, совсем неуместного в темном и душном купе, но вышло, как вышло.

— Хотите сказать, что Рибер — это Лунный Лис?

— Факты на это указывают несомненно.

— Это невозможно! — Женечка встала, чтобы пройтись, но ноги Ванзарова не оставили ей пространства для маневра. Ей пришлось сесть. — Хотите сказать, что он обкрадывал знакомых? И меня обокрал?

— Приведу лишь три факта: когда Лунному Лису удавалась очередная кража, рядом всегда находился Рибер.

— И что такого! Можно найти сколько угодно таких же общительных господ. Да почти любой из команды подходит под этот ваш «факт».

— Тогда попробую другой, — согласился Ванзаров, словно дело касалось разбитой чашки, которую и выбросить не жалко. — Всякий раз, когда он спорил с князем Бобби, он выигрывал. Пять раз подряд. Он и банк сорвал, но выигрыш получить не смог, князя удачно поразил сердечный удар.

— Какая глупость! — в сердцах сказал Женечка. — Вот вам другой пример: никто из друзей не сядет играть с Граве. Он поразительно везуч в карты. Все это знают, но не делают из этого серьезных выводов.

— Принимаю ваш аргумент, — опять легко сдался Ванзаров.

— И что же у вас осталось?

— Вот это… — В руке он держал подвеску, которая появилась словно из воздуха. — Извольте убедиться, что она ваша.

Женечка была настолько сбита с толку, что покорно приняла украшение. Повертев его, она не могла не признаться самой себе: такой аргумент невозможно оспорить. Подвеска была та самая, которая так внезапно и глупо пропала у нее на приеме.

— Откуда это у вас? — спросила она, выдавая и растерянность, и полное разочарование в своих способностях. Жених оказался куда хитрее, чем она могла предположить.

— Найдено у Рибера, — ответил он. — Пока попрошу назад, это улика заведенного следственного дела в отношении лица, подвергшегося насильственной смерти. По окончании его и рассмотрения в суде с вынесением окончательного приговора будет непременно вам возвращена по праву собственности.

— Какого дела? — машинально спросила она, сбитая с толку набором канцелярской тарабарщины и так же машинально отдавая этому чужому и неприятному человеку любимую вещь.

— Когда найду убийцу вашего жениха, — сказал Ванзаров.

— Кого-то подозреваете?

— Даже если и так, то отвечать вам на этот вопрос не имею права. Скажу лишь, что убийца очень близко стоит рядом с ним. И вами.

— Он так мне и сказал.

— Интересно узнать, что Рибер вам такого сказал при последней встрече.

Женечка вскинула глазки, ставшие чересчур колкими.

— Не меня ли подозреваете?

Ванзарову казалось, что снизу его медленно и тщательно поджаривают, но сдвинуться или поменять положение было некуда. Печка разошлась не хуже паровозной топки. Он только чуть ослабил давящий галстук.

— Если бы я подозревал вас, то не сказал бы об убийстве. Так о чем шел разговор?

— Я заехала… — начала Женечка и вдруг поняла причину его спокойствия. — Так вы следили за его домом?! Я права. Подозревали его и следили. Как это низко… Но придется быть благодарной вам и вашим шпионам. Вы точно знаете, что Рибер был жив, когда я от него уезжала.

— Вам бы в сыскную полицию пойти, госпожа Березина. Выводы делаете блестяще. Но больше не смею вас перебивать…

Ему погрозили пальцем, как это бы сделала учительница, все знающая про шаловливого, но милого ученика.