Тайные пси-войны России и Америки от Второй мировой до наших дней

Когда в рамках МВД создавалась Служба чрезвычайных ситуаций, затем превратившаяся в Министерство чрезвычайных ситуаций (МЧС), мой Центр предложил им сотрудничество. Это очень логично и естественно — использовать экстрасенсорику в чрезвычайных ситуациях. К сожалению, в начальный период у МЧС было слишком много организационных проблем, и бессменный глава этого ведомства Сергей Шойгу просто физически не мог уделить этому вопросу достаточно внимания. Всю психологическую службу МЧС возглавила его дочь Юлия. Я разговаривал и с Юлией Шойгу об организации экстрасенсорной службы в рамках МЧС, но прежде чем эта идея успела реализоваться, я покинул МВД.

Позже, во второй половине 90_х годов МЧС использовало экстрасенсов, подготовленных в программах генерала Савина, но масштаб работ был гораздо меньше, чем предложенный мною изначально. А потенциал здесь огромный: можно предсказывать и предотвращать катастрофы, предвидеть землетрясения, находить под завалами людей, выявлять наиболее эффективные стратегии борьбы с пожарами и так далее. Конечно, работа должна быть поставлена на серьёзном научном уровне, с хорошей медицинской, психологической и физиологической базой исследований. Кроме того, почти всегда должен быть проводник-профессионал между экстрасенсом и тем, кому он нужен: к примеру, спасателем при поиске людей. Это значит, что профессионалов, которые могут выступать в роли «переводчиков», нужно специально готовить. Несомненно, МЧС нужен центр экстрасенсорной поддержки, он спасёт немало жизней и сэкономит много средств. Возможно, такой центр можно создать и на международном уровне.

Мы проработали до 1993 года, потом начали один за другим меняться министры. В то время сливались два министерства внутренних дел: России и СССР, которые не соглашались друг с другом по целому ряду политических вопросов. В результате этих конфликтов наш Центр распался, и мне пришлось написать рапорт об увольнении. Сейчас от наших начинаний в МВД осталась лишь небольшая лаборатория, всё вернулось на тот изначальный круг, который был до моего прихода. Конечно, никакая работа не проходит бесследно: зёрна были посеяны, но очень жаль одного из главных дел моей жизни.

В последующий период с помощью генерала Николая Шама мы организовали частный центр, где занималась вопросами, которые курировала Федеральная служба охраны и лично генерал Борис Ратников. Они делали заказы, а мои ребята, подготовленные по нашим экстрасенсорным методикам, эти заказы выполняли. Было много интересных работ по расследованию преступлений, аварий, кораблекрушений, мы делали прогнозы землетрясений. Проводили составление фотороботов не по памяти, а по образному экстрасенсорному восприятию.

Вот один из примеров. Тогда уже во весь рост встала проблема терроризма, и спецслужбы обратились к нам по поводу серии взрывов троллейбусов в Москве. Ни они, ни милиция не могли найти террористов, не было никаких следов. Мы начали работать в паре с оперативной группой, расследующей эти преступления. Мои экстрасенсы, уходя в прошлое, сделали фотороботы террористов, и их показали по телевидению. Мы также экстрасенсорно локализовали места, где прятались преступники. Наши ребята с помощью своего внутреннего видения просмотрели там номера машин, затем их проверила оперативная группа, и в одной, действительно, был обнаружен труп террориста. Когда же мы вышли на заказчика этих терактов, работы тут же были прекращены. Очевидно, он был связан с высокими государственными структурами. Это был либо передел власти, либо политические интриги.

Сейчас в моём новом Центре мы проводим множество интереснейших экспериментов по экстрасенсорике. Работаем не со случайно набранными с улицы людьми инее лицами, объявившими себя великими экстрасенсами. Мы тестируем людей, находим среди них обладающих экстрасенсорными способностями и работаем с ними по определённой, отработанной нами методике повышения их природных экстрасенсорных возможностей. Поэтому я знаю, что чудо я могу показать — в любых, самых строгих контролируемых условиях — сегодня, завтра, послезавтра и с высокой процентной вероятностью. А если оно не получается, то я точно знаю, почему и что именно не сработало. Мы вышли на стабильную вероятность 75–80 % фиксации информационного воздействия, что удовлетворяет самым строгим научным критериям достоверности и повторяемости.

Кроме этого, я преподаю в Московском гуманитарном университете. Читаю студентам спецкурсы на психологическом факультете, в частности по резервным возможностям психики. Здесь я, возможно впервые в России, в официальном учебном заведении на строгом научном уровне говорю об экстрасенсорике, в частности рассказываю студентам о своих исследованиях в этой области.