Тайные раны

Юсеф сделал, как было сказано, почти не веря, что все прошло так гладко. Когда он миновал первое заграждение, стало ясно: его принимают за человека, который имеет право тут находиться. Через десять минут, опустив голову, чтобы лицо не попало под камеры видеонаблюдения, он уже нес Имранов ящик для инструментов с его смертоносным грузом по узкому служебному коридору под средними рядами гигантской наклонной трибуны «Вэсти». На самой трибуне (названной в честь Альберта Вэсти, легендарного бомбардира английской сборной и «Брэдфилд Виктории» в годы между двумя мировыми войнами) в верхних рядах располагался пресс-центр, а ниже — гостевые ложи.

И вот он уже идет по коридору; шаги сопровождались ритмичным фанатским скандированием и радостными криками. Юсеф удивился тому, насколько они громкие. Он думал, что под трибуной гораздо тише благодаря звукоизоляции из бетона и человеческих тел. Но здесь шум бил в уши так же сильно, как если бы Юсеф сам был одним из этих орущих зрителей.

Пункт назначения — комнатка возле служебного коридора, в которой располагаются распределительные щиты. Отсюда управляют энергоснабжением пресс-центра и гостевых лож. Непосредственно вверху, за переплетением балок и за слоем бетона, проходит перегородка между двумя ложами, в каждой из которых может разместиться максимум двенадцать зрителей. Все четыре ложи сейчас полны людей, наслаждающихся едой и питьем за чужой счет. Порой кажется, что сам футбол для них — дело десятое. Главное — находиться здесь.

Охранник, сопровождавший Юсефа от входа для персонала, остановился перед серой дверью, на которой имелась желтая табличка с черным зигзагом молнии.

— Нам сюда, дружище, — сообщил он, отпирая дверь и приоткрывая ее. Он указал на внутренний телефон, висевший на стене коридора в нескольких футах отсюда. — Позвонишь по нему, когда закончишь. Я приду и запру за тобой. — Он толчком распахнул дверь, включил свет и отошел назад, жестом приглашая Юсефа в небольшое помещение. — А если все доделаешь до финального свистка, мы уж тебе подыщем местечко, чтобы ты мог посмотреть игру.

Юсефа мутило, но он сумел выдавить улыбку и кивнуть. С негромким щелчком дверь за ним закрылась. Комнатка была сумрачная и тесная. Пахло пылью и машинным маслом. Распределительные щиты занимали всю дальнюю стену. По стенам шли гирлянды кабелей, покрытых толстым слоем пыли. Вряд ли здесь кто-нибудь станет его беспокоить, особенно когда всего в нескольких сотнях футов проходит футбольный матч. Но на всякий случай он припер дверь ящиком для инструментов. Если кто-то попытается войти, он сразу поймет.

Вдруг, без всякого предупреждения, горло Юсефу сдавило, на глазах выступили слезы. Они совершают ужасное дело. Да, они поступают правильно, тут нет сомнений. Это лучший путь, чтобы достичь цели. Но он ненавидел саму мысль, что ему приходится жить в мире, где необходимо делать такие, вещи. Где насилие стало единственным языком, к которому прислушиваются люди. Джордж Буш прав, идет крестовый поход. Но не такой, какой представляется этому негодяю в Белом доме.

Тыльной стороной ладони он потер глаза. Не то время и не то место, чтобы предаваться сентиментальности. И чтобы отказываться от принятого решения. Юсеф открыл ящик для инструментов и извлек из него верхний лоток. Внизу, обернутая в слои пузырчатого пластика, лежала бомба. С виду совсем не впечатляет. Юсефу даже захотелось, чтобы она выглядела более величественно. Тогда они смогли бы заявить свою позицию громче, чем это можно проделать с помощью жестянки для масла и кухонного таймера.

Он посмотрел на часы. Замечательно успевает. Три часа двенадцать минут. Он вынул катушку изоленты и примотал бомбу к пучку кабелей на середине высоты стены. Потом, с пересохшим ртом поставил таймер на нужное время.

Две минуты после начала, и Фил Кэмпси прорывается по левому флангу, но тут его срезает подкат, жесткий, хотя и вполне честный.

— Ну нет же! — вскрикнул Тони.

— Что «Ну нет же»? — произнесла Кэрол, входя в комнату и всем своим видом демонстрируя негодование. — Какого черта, ты что делаешь?!

Тони кинул на нее удивленный взгляд мужчины, делающего то, что и должны делать все мужчины, и демонстративно не замечая ее позы, жестов и выражения лица.

— Смотрю футбольчик, — сообщил он. — «Виктория» — «Хотспур». Только началось, бери кресло.

Кэрол захлопнула его ноутбук.

— В чем дело? — с оскорбленным видом спросил Тони.

— Как ты посмел подстрекать моих сотрудников, чтобы они таскались по каким-то деревушкам и проверяли твои дурацкие теории? — прокричала она.

— А-а… — Тони скривился. — Понятно, ты о Поле.

— Как ты мог? Особенно после того, как я тебе сама сказала, что вряд ли в этом есть какой-то смысл?

Кэрол возбужденно расхаживала взад-вперед.

— Ну, понимаешь, именно поэтому я так и поступил. — Тони снова открыл ноутбук. — Если бы я мог сделать это сам, то сделал бы. Ты прозевала самую перспективную линию расследования из всех, какие у вас сейчас есть. И потом волей-неволей тебе пришлось бы это признать. А так…