Тайные сомнения

– Ты даже не представляешь, что делаешь со мной, Сара! – голос был хрипловатым от сдерживаемой страсти. Доминик снял со своей шеи руку Сары и прижал к пульсирующей выпуклости на животе. Сара почувствовала сквозь грубую ткань крепкий вздрагивающий ствол и отдернула руку, словно боясь обжечься. Доминик выжидательно смотрел на нее. Тогда девушка робко протянула руку и принялась осторожно поглаживать самую интимную часть его тела.

Сара ласкала его несмело, но он почти не реагировал на ее прикосновения. Потом она осмелела, пальцы скользили по бугорку туда и обратно, легонько сжимали и гладили до тех пор, пока Доминик не задохнулся от вожделения. Он схватил руку Сары и отстранил, сильно сжал, поднес к губам и поцеловал тонкие хрупкие суставчики.

– Иисус Милосердный, Сара, – простонал он. – Еще немного и ты лишишь меня мужественности, – он тихо и нежно положил ее ладонь к себе на плечо.

Огромные удивленные глаза Сары смотрели на Доминика, не мигая. Ей было трудно поверить, но сейчас в его синих глазах светилась только нежность. Девушка от удивления и изумления распахнула рот, так хотелось поверить тому, что она видела сейчас и слышала.

– Я без ума от тебя, Сара! – сказал Доминик, склонившись к ее уху, его дыхание щекотало ей кожу. – Мне достаточно посмотреть на тебя и я сгораю, словно юнец. Я хочу любить тебя днями, часами, без перерывов. Хочу ласкать твое тело, целовать твою шелковистую кожу, твое тело должно принадлежать только мне…

Доминик глубоко и прерывисто вздохнул. Сара чувствовала, что мышцы рук вздрагивают от напряжения.

– И оно будет моим, Сара. Прямо сейчас. Сию минуту, если ты не отвергнешь меня.

Он вновь поднял голову и вопросительно посмотрел ей в глаза. Доминик ждал ответа. Сара не могла отказать ему, а тем более – себе. Она хочет его – слишком стыдно признаться вслух, но глаза говорят сами за себя. Она чувствовала, как вздрагивают обнимающие ее руки. Она вздрагивала и льнула к нему. Но похоже, он ждет слов.

– Можно, мне любить тебя, Сара?

Девушка смотрела на него, не отрываясь, губы у нее дрожали. Она все еще пыталась прислушаться к доводам рассудка. Нежные, но упрямые губы двигались возле ее губ, голубые глаза, казалось, смотрят прямо в душу, взглядом полным страсти и чувственности. Доминик был одновременно и жесток и нежен.

– Да, Доминик, пожалуйста, – прошептала она нетерпеливо.

Он рассмеялся счастливо и взволнованно.

– Моя прекрасная, обидчивая Сара. Обещаю тебе, что все будет хорошо.

Он отпустил ее, быстро достал одеяло, притороченное к седлу Килкени, развернул его и разостлал на земле. Сара наблюдала за ним отстраненно и нетерпеливо, одновременно охваченная сомнениями. Что она делает? Вероятно, она и впрямь обезумела, если отдается ему – каторжнику? Неужели она еще ничего не поняла? Сара пока еще стыдливо прикрывалась руками.

И прежде, чем сомнения окончательно одолели его, Доминик подошел к ней сзади, взял на руки, прижал к себе так сильно, что Сара почувствовала под одеждой крепкие напряженные мускулы. Как только он прикоснулся к ней, все сомнения исчезли. Саре казалось, что ее тело горит. Вздрагивая, Сара потянулась к его губам, он с готовностью откликнулся, склонил голову, губы сомкнулись в страстном поцелуе. Она обняла его за шею и потянула к себе, как только он положил ее на одеяло. Сара ощущала обнаженной спиной, что одеяло грубое, острые камешки давили нежные ягодицы, несмотря на то, что находились под плотной тканью. Колючки от засохшего кустарника, прицепившиеся к одеялу царапали поясницу. Но Сара ни на что не обращала внимания. Слишком сильно она хотела отдаться мужчине, только этому мужчине.

Доминик торопливо раздевался, длинные загорелые пальцы вздрагивали и казались непривычно неловкими. Раскинувшись перед ним на пыльном потрепанном одеяле, Сара смотрела на него, прищурившись. Солнце светило очень ярко.

Сара почувствовала, как пересохло у нее во рту, когда он расстегнул рубашку и обнажил широкие бронзовые от загара плечи. Темные вьющиеся волосы росли на груди клином. Доминик, как зачарованный, смотрел на обнаженную Сару, быстро разулся и поднял руки к пуговицам на брюках.

Сара едва ли осознавала, что ее ноги беспокойно двигаются, ее охватило нетерпение, когда Доминик принялся снимать брюки, обнажая узкие бедра, длинные мускулистые ноги. Он перешагнул через брюки и откинул их в сторону. Потом какое-то время стоял неподвижно и просто смотрел на Сару пристально и изучающе. Взгляд замер на самом укромном месте, глаза засияли страстно, они обжигали сильнее, чем горячее австралийское солнце.

Сара совершенно забыла об окружающей действительности. Где-то лошади нетерпеливо били копытами, позвякивали уздечками и стременами. Она ничего не слышала.

Из ручья выглянули черные утконосы, с любопытством уставились на обнаженных людей и не видя ничего интересного, снова скрылись в мутной воде. Сара не видела их.

Горячее солнце раскалило землю и жар проникал сквозь толстое одеяло. Сара не чувствовала этого. Не слышала, что лошади нетерпеливо фыркают, приученные стоять на месте, когда поводья лежат на земле.