Читаем Тайные страницы истории полностью

Первым делом Максим Пушкин и его сотоварищи занялись делами, как теперь говорят, рутинными; взялись за книги, хранящиеся в специальных коробах в приказной избе—в них велся учет поступившей в казну рухляди. Фискалы дотошно проверяли, куда ушел каждый пупок, каждая спинка соболя, каждая красная лиса да каждый песец. Были рассмотрены ведомости на выплату государева жалования, на расход денег, полученных из казны и в качестве налогов. С каждым днем все мрачнел воевода, ибо такого пристального внимания к своим делам испугался, ведь знал, что Петр Первый с доверием относится к фискальным отчетам, ибо само появление корпуса фискалов было его замыслом. Тут-то и раскрылось дело о «пограблении» каравана во всей полноте. Попутно расследовались нарушения законности в делах не только воеводы, но и местного купечества, особенно придирчиво рассматривалась уплата торговых пошлин.

Летописцы донесли до нас характер Ракитина, его отношение к людям. Давал он большие наказания за малые вины, предписывал расправу кнутом и плетьми, служителей держал сутками скованными в своей канцелярии. Однако с приездом Максима Пушкина настолько присмирел, стал ласковым и обходительным, что иркутяне его не узнавали. Конечно, не обошлось без попыток подкупить следователей. Испытывались разные подходы, но приезжие вели себя строго и неподкупно. Те же летописцы сообщают о Пушкине, что «он вел себя благопристойным образом, соблюдал во всем умеренность и не терпел корыстолюбия. Коменданта Ракитина за чинимые им строгости поносил чрезмерно». И в другой летописи: «Себя же вел весьма строго, лихоимственных подарков и взятков ни от кого и ничего не принимал. В 1720 году зимою ездил по следствию с комендантом Ракитиным в Нерчинск, а по приезде оттуда конфисковал имение (имущество, — М. С.) торговавших беспошлинно китайскими товарами: Елизарьева, Астафия Пуляева и Афанасия Мясникова».

Следствие подвело итоги, воеводе было предложено отправиться с Максимом Пушкиным и его помощниками в Санкт-Петербург.

Прошлый раз, отбывая в 1718 году в Тобольск, расчувствованный воевода бросал в народ с корабля, причаленного близ острога, серебряные деньги. На сей раз он взошел на парусник понуро, словно нехотя. Ему предстоял в Петербурге суд, обрекший воеводу, стольника Лаврентия Ракитина, на смертную казнь.

Кроме разных вариантов «Иркутской летописи» имя Максима Пушкина не упоминает никто. От кого из детей Григория Пушки ведет он свой род? По какой касательной его ветвь соединяется с ветвью, давшей миру великого русского поэта? Даже самые подробные пушкинские родословные не дают ответа на этот вопрос. Не дают его ни книга С. Б. Веселовского, ни другие работы, посвященные роду и предкам Пушкина в истории России. Хочется надеяться, что пока.

Василий Ставицкий

НОВЫЕ ФАКТЫ И ДОКУМЕНТЫ О НИКОЛАЕ ГУМИЛЕВЕ

Имя Николая Гумилева хорошо известно поклонникам его таланта. В последние годы вышло немало книг, посвященных жизни и творчеству знаменитого русского поэта. Однако в его биографии осталось много «темных пятен». Практически ничего не известно об особой миссии Гумилева за рубежом, о его военной карьере разведчика. Да и сама трагическая смерть поэта, расстрелянного в 1921 году по подозрению в соучастии в заговоре против советской власти, полна тайн и противоречий. Одни авторы утверждают, что Николай Гумилев действительно активно боролся с большевиками, другие, что он — случайная жертва красного террора, попавший по доносу в соучастники государственного преступления. В этом исследовании Василий Ставицкий — поэт, профессиональный журналист и контрразведчик, предпринимает попытку разобраться в тайне жизни и смерти Николая Степановича Гумилева.

Перейти на страницу:

Все книги серии Профессиональные секреты спецслужб

Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить
Тайное становится явным. ЦОС ФСБ уполномочен заявить

Секретная работа спецслужб всегда привлекала внимание не только профессионалов, но и широкую общественность, журналистов, читателей. Казалось бы, такие несовместимые понятия, как секретность и гласность, на самом деле находятся в одном информационном поле. О том, как создавалось пресс-бюро КГБ, а позднее ЦОС ФСБ, через какие трудности прошли их руководители и сотрудники, рассказывают участники событий.В книге впервые опубликованы уникальные материалы и документы, еще недавно находившиеся под грифом "Секретно".О том, как тайное становится явным, рассказывается в этой книге, подготовленной к десятилетию образования ЦОС ФСБ России и составленной его сотрудниками Е. Антошкиным, В. Комиссаровым, К. Махмутовым, А. Здановичем, В. Ставицким.Центр общественных связей ФСБ России выражает признательность авторам очерков: С. Васильеву, А. Карбаинову, А. Кондаурову, И. Кононенко, А. Михайлову, И. Прелину, В. Струнину, А. Черненко за большой вклад в разработку обозначенных проблем.Автор идеи создания этой книги и исполнитель проекта Василий Ставицкий, начальник ЦОС

Василий Алексеевич Ставицкий

Военное дело / Публицистика / История / Политика / Прочая документальная литература / Образование и наука
Тайные страницы истории
Тайные страницы истории

Прошлое — останется таким, каким оно было. И нам ничего не изменить в прошедшем, хотя некоторые «историки» пытаются переделать на свой лад карту времени. Поэтому документы тех лет — самые беспристрастные свидетели трагических событий и человеческих судеб. По-разному можно воспринимать и оценивать прожитое, но оно останется таким, каким, было.О скрытых процессах бытия рассказывается в книге «Тайные страницы истории»: причина смерти царевича Дмитрия, взаимоотношения императрицы Екатерины и князя Григория Потемкина-Таврического, новые подробности покушения на Гитлера, «лубянские страницы» Михаила Булгакова, Бориса Савинкова, Николая Гумилева.

Б Николаевский , Борис Иванович Николаевский , Василий Алексеевич Ставицкий , Василий Ставицкий

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

100 великих казаков
100 великих казаков

Книга военного историка и писателя А. В. Шишова повествует о жизни и деяниях ста великих казаков, наиболее выдающихся представителей казачества за всю историю нашего Отечества — от легендарного Ильи Муромца до писателя Михаила Шолохова. Казачество — уникальное военно-служилое сословие, внёсшее огромный вклад в становление Московской Руси и Российской империи. Это сообщество вольных людей, создававшееся столетиями, выдвинуло из своей среды прославленных землепроходцев и военачальников, бунтарей и иерархов православной церкви, исследователей и писателей. Впечатляет даже перечень казачьих войск и формирований: донское и запорожское, яицкое (уральское) и терское, украинское реестровое и кавказское линейное, волжское и астраханское, черноморское и бугское, оренбургское и кубанское, сибирское и якутское, забайкальское и амурское, семиреченское и уссурийское…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное