Тайные страницы истории

Говорили со мной Артур Христианович Артузов и Миша Горб, тогдашние руководители нашей разведки. Разговор произошел в частном доме. Измотанный бессонными ночами Артузов лежал на диване с закрытыми глазами. Горб сидел верхом на стуле, курил и смотрел в угол. Рассказ о себе я закончил так: «Я бежал не из страха перед фронтом, а из-за чувства, что воевать у белых мне было не за что. Но я не трус, не пацифист и не вегетарианец!» — «Увидим, — сонно отозвался Артузов. — Где, по-вашему, вы могли бы работать у нас?» — «А где опаснее?» — «Рискованнее всех труд вербовщика: сказал не то, повернулся не так — расплата немедленная! Собачья жизнь, знаете ли, — вечером не знаешь, дотянешь ли до утра, утром не ведаешь, дойдешь ли до своей постели». Я беззаботно ответил: «Это мне подходит!».

Артузов открыл глаза и оглядел меня с головы до ног. Горб тоже, не мигая, уставился в упор. Переглянулись. «Подойдет», — решил Артузов. Горб кивнул: «Да, у него есть то, чего, например, полностью лишен я, — личное обаяние». Артур Христианович поднял руку и пошевелил в воздухе пальцами. Потом повернулся ко мне и сказал: «Проверим в деле и посмотрим, чего Вы стоите!».

Через несколько лет за выполнение задания большого оперативного значения и проявленную исключительную настойчивость я получил почетное боевое оружие с надписью: «За бесстрашие и беспощадность».

Корреспондент. Все это очень интересно, но Вы не ответили на мой вопрос. Почему именно Вас судьба определила в разведчики, какие качества нужны для этого, прежде всего?

Быстролётов. Молодой человек, Вы слишком много от меня хотите. Что там имела в виду судьба, я не знаю, да и не желаю знать, поэтому, извините, буду говорить банальности. Во-первых, чтобы стать хорошим разведчиком, надо много знать в той области, которая в разведке стала вашей специальностью. Изучить несколько языков. Я, например, владею английским, немецким, французским, итальянским, шведским, норвежским, польским, румынским, греческим и еще кое-какими языками. Вербовщик должен быть не только образованнее, умнее и хитрее вербуемого, он обязан еще и видеть дальше, понимать общее положение яснее и глубже. Теперь второе, пожалуй, более трудное: разведчик должен быть актером, но не таким, как в лучших театрах мира, а в тысячу раз более совершенным, более глубоко знающим тот типаж человека, которого он хочет представить своим зрителям.

И это вовсе не преувеличение. Потому что в театре зритель видит артиста на сцене всего час-другой, да и то издалека и при этом, как правило, замечает неловко наклеенные усы или чуть съехавший набок парик. Впрочем, актеру такая оплошность ничем не грозит, завтра он ее исправит и все. А вербовщик идет к цели по лезвию остро отточенного ножа, он постоянно живет среди своих зрителей, особенно таких чутких и внимательных, как контрразведчики. За любой промах можно расплатиться жизнью, потому что первые подозрения вызывают именно мелочи, детали, они влекут за собой проверку и слежку, а уж если дело дошло до этого, то вербовщик погиб.

Разведчик должен искренне верить в то, что говорит, иначе обязательно сфальшивит. Он долго вживается в роль, чтобы полностью перевоплотиться. Помню, как однажды мне разрешили приехать после трех лет зарубежного подполья отдохнуть на недельку к матери. А она возьми и скажи, что день выдался невероятно жаркий. Тогда я жил в образе бразильца и потому немедленно вспыхнул: «Невероятно жаркий?! Эх, мама! Ты поживи у меня на родине, в Бразилии, — тогда узнаешь, что такое жара!» Увидел испуганные глаза старушки и осекся!

А в Берлине однажды знакомая девушка небрежно заметила, что ночью слышала мое странное бормотание во сне. Я тут же вспомнил купринского штабс-капитана Рыбникова и заставил товарищей, несмотря на их сопротивление, послушать мой бред после того, как я надышусь наркозного эфира. Надышался и сдал экзамен: я бредил по-английски! Но чего стоила эта безжалостная ломка самого себя? Месяцы мучительного принуждения думать на чужом языке! Ведь у вербовщика много масок и часто он меняет их по несколько раз в день.

Разведчик должен изменить в себе все: привычки, вкусы, образ мыслей, выкорчевать все, кроме одного— преданности Родине! Психологически это тяжело и трудно, нужно очень любить Родину, чтобы не особачиться от такой жизни! Можно освоить сложную разведывательную технику, можно привыкнуть к постоянной опасности, но сжиться с насилием над собой невозможно. Только во внутреннем горении — спасение и залог победы разведчика над его противником. Только огонь преданности и любви сжигает все соблазны, страх и усталость!