Тайные страницы истории

Ваше превосходительство, революция в Петрограде, которая, пусть временно, дала власть в руки Ленина и его последователей, разразилась раньше, чем мы считали возможным. Смогут ли большевики утвердиться и удержаться у власти какое-то время, хотя бы как Керенский, станет ясно в ближайшие дни. Однако многое заставляет меня полагать, что ответ будет утвердительным.

Если Ленину и большевикам удастся удержать власть, им придется энергично проводить в жизнь сформулированную ими программу. Первое место в этой программе занимает обещание дать России «демократический мир»; поэтому мы, видимо, достигли поворотного пункта в вопросе о мире.

Так как я значительно моложе Вас, я далек от мысли взять инициативу в свои руки или делать предложения Вашему превосходительству, имеющему гораздо больший опыт. Однако после многократных обсуждений всех нюансов вопроса о мире, я имею смелость предположить, что Ваше превосходительство будет рассматривать вопрос о том, как наилучшим образом использовать изменившуюся ситуацию в России в наших целях, и считаю своим долгом осветить в этом письме свою точку зрения на возникшее положение и представить Вам выводы, которые, как мне кажется, из этого вытекают.

Сумеет ли Ленин и его коллеги удержаться у власти более или менее продолжительное время — это, вероятно, вопрос, на который никто не может ответить. Именно поэтому необходимо ловить момент и предложить любую необходимую помощь, чтобы вопрос о мире стал совершившимся фактом. Если бы ленинистам удалось осуществить только обещанное перемирие, даже тогда, как мне кажется, мы бы одержали почти полную победу на русском участке, так как если наступит перемирие, русская армия, в ее теперешнем состоянии, хлынет вглубь страны, чтобы быть на месте при переделе земли. При существующих условиях перемирие вызвало бы исчезновение армии, которая не могла бы вернуться на фронт в ближайшем будущем.

Из того, что я знаю о ленинских идеях и намерениях, следует, что они, в первую очередь, направлены к возобновлению попыток заключить всеобщий мир, а затем, если западные державы этого не допустят, заключить сепаратный мир с нами. По сообщениям из Петрограда, Ленин уже обращался к западным державам, чтобы получить их согласие на заключение всеобщего мира и, по моим сведениям, дал им очень короткое время на ответ. Если, как логично предположить, страны Антанты откажутся, Ленину придется претворить в жизнь свое решение о сепаратном мире. Однако он захочет или сможет сделать это только в том случае, если мы примем его формулу «мир без аннексий и контрибуций».

Мы, конечно, способствовали бы такому ходу событий, если бы снова объявили в достаточно дружеской форме людям, стоящим у власти в России, что мы продолжаем придерживаться тех принципов мира, которые мы сформулировали, то есть тех, которые приняты рейхстагом в резолюции о мире, в речи г-на фон Кюльмана, в различных моих выступлениях и в наших ответах на послание Папы о мире. На основании этих заявлений центральных держав и после отказа от мира без аннексий и контрибуций со стороны западных держав, Ленин смог бы легко подойти к сепаратному миру с нами в рамках его программы, а затем к заключению перемирия. Так как программа большевиков включает предоставление права на самоопределение нерусским народностям России, вопрос о конечной судьбе Польши, Курляндии, Литвы и Финляндии можно спокойно решить в ходе мирных переговоров. Нашей задачей будет обеспечить, чтобы желание отделиться от России и сблизиться экономически и политически с центральными державами было высказано самими этими народностями. Исходя из того, что я сказал, я верю, что мы могли бы оказать полезное нам влияние на развитие событий в России, если бы мы как можно скорее сделали соответствующие заявления и этим позволили большевикам без боязни вступить с нами в переговоры.

Что касается меня, то я бы рассмотрел возможность интервью, так как отчеты из Петрограда дают достаточно оснований для исчерпывающего ответа.

Ввиду наших крупных военных успехов на итальянском фронте, сейчас нет повода считать подобные заявления признаком нашей слабости, и я не вижу никаких иных вредных последствий, могущих произойти в результате такого шага. Следует добавить еще одно вытекающее отсюда преимущество: мы выбили бы почву из-под ног наших социалистических партий, с которыми Ленин сейчас пытается наладить отношения. Стремление Ленина вступить в переговоры о мире с социалистическими партиями центральных держав — это не что иное, как попытка разжечь социальную революцию в этих странах и тем защитить Россию, лишенную своего, ставшего бесполезным, военного аппарата. Однако, если мы, как правительства, примем основное условие мира без аннексий и контрибуций, мы тем самым лишим почвы новую социалистическую конференцию прежде, чем она соберется; и мне кажется важным сделать такое собрание излишним.